Эмиль Брагинский - Игра воображения

Антошин. Ну да, а потом про очарованный берег… и про даль… Если счастья нет, его надо выдумывать из воздуха…

Лариса. Из воды! Мы же вертимся вокруг аквариума!

Антошин. Однако требуется темная вуаль, ее нигде не продают.

Лариса. У меня вместо вуали есть пестрый шарф.

Антошин. И синий берет.

Лариса. Всматриваемся в спасительную даль!

Всматриваются.

Антошин. Обои уже надо менять. Вон пятно!

Лариса. Прекратите! Я вижу шеренгу, все москвичи – от дедушек и бабушек до грудных младенцев…

Антошин. Тогда я стою среди младенцев – слева два миллиона четыреста восемьдесят вторым…

Лариса. А я справа предпоследняя – семь миллионов девятьсот девяносто девятая.

Антошин. Нам с вами далеко пробираться друг к другу.

Входит Рита Сергеевна. Изумленно воззрилась на сидящих у аквариума.

Рита Сергеевна. Что вы делаете?

Лариса. Смотрим телевизор!

Антошин (поднялся). Это тринадцатый канал!

Рита Сергеевна (отводит Антошина в сторону). Я думала, Женя позвонит, ты ей напомнишь, что маму все-таки надо поздравить, думала, и ты позвонишь…

Антошин. Туда звонить… (Покачал головой.)

Рита Сергеевна. И вот сама приехала, сделай мне подарок, Павел. (Достает из сумки пакет и передает Антошину.)

Антошин (возвращает пакет Рите Сергеевне). Поздравляю тебя, Маргарита, вот тебе подарок! (Вручает.)

Рита Сергеевна. Спасибо, я так растрогана!

Антошин (с нескрываемой симпатией). А что я подарил?

Рита Сергеевна. Балахон!

Антошин (недоуменно). Балахон?

Рита Сергеевна. Ну, самое модное платье. Знаешь, под ним совершенно не видно, какая фигура и есть ли вообще фигура…

Антошин. Именно поэтому я его и преподнес!

Рита Сергеевна. Подумать только, мне тюкнуло ровно сорок… Переход в активно пожилое состояние, и это (улыбнулась входящему Лампасову) при жгучей молодости мужа.

Лампасоввошел с огромной бельевой корзиной, из которой торчит бутылка шампанского. Антошин сразу становится мрачным.

Лампасов (широко, радушно улыбается). Враг с ним, с возрастом! Извини, Рита, задержался, замок в машине заело, с трудом запер. Добрый вечер, Павел Алексеевич! Как поживаете? (Шутливо.) Бывает в сорок – огонь девчонка, бывает в двадцать – безнадежная старуха. Верно я говорю, друзья? (Ставит корзину на стол.)

Антошин. Опять корзину приволокли, вы, случаем, не директор корзинной лавки?

Лампасов. Случаем, нет, а то бы я больше зарабатывал.

Рита Сергеевна. Лампасов у меня – доцент на кафедре морально-нравственных отношений.

Антошин (с издевкой). Каких только нет кафедр!

Лампасов (в ответ). Кафедр много. Надо же нас всех куда-то пристроить… (Оборачивается к Ларисе, тает в улыбке.) Добрый вам вечер, вас как кличут?

Лариса (сухо). До меня трудно докликаться. И меня не кличут, а зовут Ларисой Витальевной.

Лампасов. Вы зря сердитесь, «кличут» звучит красивее.

Рита Сергеевна (Лампасову). Смотри, что мне подарил Павел! Балахон. Мэйд ин Испания, сто двадцать рублей как отдать!

Антошин. У меня широкая натура, я не работаю по мелочам!

Лампасов (корректно). Павел Алексеевич, это делает вам честь. Вы выше мещанских предрассудков. И, значит, мы все можем иметь между собой добрососедские отношения! (Вынимает из корзины шампанское.) Сейчас я откупорю серебряную пробочку…

Рита Сергеевна. Лампасов, рано! Надо обождать Женю. А Лариса вообще ни при чем. Она тут лишняя!

Лариса. Я на тебя, Рита, не обижаюсь. Нельзя обижаться на поезд, который сошел с рельсов!

Лампасов (мягко). Мы с женой, Лариса Витальевна, без всяких рельсов прокладываем новую колею, по бездорожью. А бездорожья, как вы все знаете, у нас в избытке.

Рита Сергеевна (виновато поглядела на Антошина). А мне это бездорожье нравится. Хотя не просто, хотя еще идет привыкание, притирка…

Антошин (тоже смотрит на Риту). Что-то мне не хочется шампанского, что-то мне не хочется добрых отношений. Вы тут обождите Женю, не стану мешать! (Идет к выходу.)