Александр Власов - Петрарка. Пьесы в стихах

Как надобно, те двое жить умели.

Теперь от мысли сей, хоть и смешной,
Бояться вас я буду.

Неужели!
Не бойся, сядь обыденно со мной.

Присесть и на колени к вам я в силах.

Участия, души в тебе сполна!
Дано разочаровываться в милых —
А ты мне показала вот одна,
Какое наяву пренебреженье
Возможно ко всему, что в грёзах есть:
Избыточней бывает обнаженье.

Вам от роду-то сколько?

Тридцать шесть.

О, как ещё вы молоды, как рано
Красивой поседели головой!
Когда во прах уйдёте вы незвано,
Расплачусь я над урной гробовой.

Похож я на потерянного, что ли?

Да сами вы грозитесь умереть
От опыта своей любовной доли
Тому, кто ваши строки мог узреть.
Из мира вас изъявшему ужасно
Один уже поверил оттого.
Сударыня моя смеялась, ясно,
Прочтя сонет унылых уст его.

Занятные дела: чтоб очутиться
На царственно-блаженной высоте,
Сперва необходимо поместиться
Хоть образно в подземной темноте.

Весьма своеобразная прореха
Видна на пелене моей ночной.
Посмотрите?

Желанней нет успеха!

Тогда пойдёмте вкрадчиво со мной.

Ну что, как ваше маленькое царство?

Хворается печальной госпоже.
В урочной мгле покоев ей – мытарство,
Но свет урочный – также враг уже.
Где только ни готовилось ей ложе —
Нигде не проясняется житьё.

По-моему, недавно было то же
С избранником известным у неё:
В охочем ей бездействие мерзило,
Но рвение не нравилось опять.

Единое, мерещилось, ей мило:
Казнить его да всюду умалять.
Угодно ощущать ей превосходство,
Топча за посрамление своё,
За скисшее в Петрарке сумасбродство.

Как именно сверкала месть её?

Сознательно вводила в искушенье,
Но только для того, чтоб отказать,
Обрушиться хулой на прегрешенье,
На грешного окрестным указать.
Её душе бывало вновь отрадно,
Где срезанный томился тошнотой.

Возможно, к лаврам он и рвался жадно
От горечи злокачественной той.
Зато сейчас ему чудесно в Риме.
Разительно вознёсся наш Орфей!

Вознёсся, а в его же херувиме
Депрессия возникла тем острей.
То хлопает от сердца дверью где-то,
То слёзы льёт от мыслей маеты.
Не лучшее на гаснущей надето,
Не нравятся ни песни, ни цветы.
Претит ей развлечение живое,
Несчастная, теряя забытьё,
Боится, что перо передовое
Забвению легко предаст её.
Петрарка ведь отчасти ненавидел
Её, как и инстинкты городка,
Где встарь её по случаю увидел,
Отсюда скорбь у донны глубока.

Раз горько госпоже в её левкоях
От холода вассала своего,
То, может, осчастливит их обоих
Исполненный души возврат его?

О, нет! Ей хоть и горестно в уделе,
Хоть огненно мечтать ещё сполна,
А всякий встречный шаг его на деле
Враждебностью усовестит она.
Совместно с ним отсчитывая годы,
Не тешиться красавице моей:
Живущему на жалкие доходы
Взаимностью смешно ответить ей.

Не странно ли? К отчаянной вершине
В известности пришёл оригинал —
А женщины, хотя б одной, доныне,
Похоже, не познал!

Одну познал.

И кто ж она? Прошу, доверься тайно!