Иван Мисюряев - Обитель Порока

Стэфан подошел к большому дому уже после захода солнца. Весь нижний этаж сверкал огнями, что могло означать только одно – Ганц вернулся. Истерзанный внутренними переживаниями мальчик оказался прав: Ганц встретил его обеспокоенным видом и, постоянно щупая карманы, пожилой немец что-то ворчал себе под нос. Убедившись, что все на месте, Ганц обратился к Стэфану:

– Из-за уточнения маршрута мы отстали от графика, поэтому автопробег стартует ночью. Так что иди, заправь Мерседес и подготовься к путешествию.

Наконец, легкое волнение затронуло пустоту страдающего юнца. Неожиданный ночной выезд приободрил мальчика.

– Мерседес уже заправлен и готов к поездке.

– Замечательно, тогда не будем медлить. Себастьян в очередной раз возглавил автопробег. Ну, это ничего, я все равно ждал возможности вырваться отсюда.

Мальчик тоже был рад покинуть место, которое напоминало ему Кристин.

Мерседес уверенно тронулся с места и, догнав остальных, замкнул автопробег своей суррогатной персоной. Минуты волнения слишком быстро покинули сердце Стэфана, а пустота вновь завладела его молодой душой. Автомобили двигались очень медленно, у Стэфана не было прав, но, тем не менее, именно он вел серебристый Мерседес по красочным серпантинам. Впереди Себастьяна ехала полицейская машина, прикрепленная городскими властями. Полицейские своей сиреной расчищали путь для остальных участников автопробега. Ближе к утру, кода молчаливый немец уснул, Стэфан и вовсе разочаровался в этой затее, которая раньше так его привлекала. Наверное, главной проблемой был их проигрыш из-за невнимательности Ганца, почему Стэфан должен был страдать из-за рассеянности пожилого немца? Мальчик опять с удовольствием пожалел себя.

Утренние лучи, коснувшись век Стэфана, принесли на них ночную усталость. Резкий поворот ударил Ганца о боковое стекло. Немец, проснувшись, тут же начал кричать:

– Где мы едим? Мы проехали?

Стэфан, прибывая в полудреме от монотонных движений, тут же пришел в себя и попытался успокоить Ганца:

– Успокойтесь, мы все это время ехали за колонной, что мы могли проехать?

– Так, где карта?

– Вот посмотрите на навигатор, что вас так встревожило?

– Хорошо, мы еще не проехали. На следующем повороте сверни налево.

– Но колонна движется прямо.

– У них будет остановка на день в Ницце, там мы их и нагоним.

– Как скажите.

Мерседес будто бы непослушный ребенок, отделившись от общей группы, повернул налево и, наконец, расправив крылья, поехал больше пятидесяти километров в час. Ганц ничего не объяснил своему водителю, лишь указал новое место прибытия. Только через час, когда немец окончательно отошел ото сна, он умерил свою старческую ворчливость и впервые за все время в пути заговорил со Стэфаном:

– Скажи мне, мальчик мой, кем ты хочешь быть по жизни?

– Я не знаю… Точнее, мне кажется, от меня в этой жизни ничего не зависит.

– Ну, что за вздор? Вот если бы я отдал тебя учиться в престижное заведение, после которого ты был бы всегда в достатке, ты бы стал противиться воли старшего и понимающего в этой жизни человека?

– Нет, я бы не стал, но обо мне так никто не заботился.

– То, что ты ведешь Мерседес по роскошной дороге прекрасным зимним утром, но не замечаешь зимы, разве это не забота?

– Наверное, вы правы, сэр.

– Я редко бываю не прав. Еще немного и мы будем на месте.

– Разрешите узнать, куда мы едим?

– В еще один домик Градских. Он не такой большой как мое поместье, но зато очень уютный.

Крутой изгиб дороги обрывался большими чугунными воротами, у которых стоял оцарапанный и испачканный Порше. Утомившийся из-за дороги мальчик, увидев этот автомобиль, тут же почувствовал, как сердце бешено начало стучать и нервно замирать после нескольких ударов в грудь. Ганц посмотрел на автомобиль.

– Ты так и не привел его в порядок. Как только мы вернемся в поместье, он будет на твоей совести.

Стэфан не слышал слов Ганца. Он чувствовал себя странно. С одной стороны юноша и мечтать не мог, чтобы еще когда-нибудь увидеть Кристин, но, с другой стороны, что это за мечты, в которых Кристин была с Жеромом. Жером сидел в деревянной резной беседке и пил утренний кофе. Увидев Мерседес, он обрадовался, поставил чашку кофе и встретил любимого дедушку.

Ганц не мог сдержать улыбки, он не видел своего внука пять лет. За этот срок он успел сильно соскучиться по нему, поэтому выдержав паузу за устроенный кавардак Жеромом в особняке, пожилой немец бросился на шею своем внуку. Жером тоже был рад этой встрече. Стэфан сидел за рулем и не собирался выходить наружу. После долгих объятий Ганц сказал: