1 ...7 8 9 11 12 13 ...38 Сэр Тоби.И время и меру наблюдали, сударь, в нашей песне. Убирайся к черту!
Мальволио.Сэр Тоби, я должен поговорить с вами начистоту. Графиня поручила мне сказать вам, что хотя вы и живете у нее как родственник, но с буйством вашим она не хочет иметь никакого дела. Если вы можете расстаться с дурным поведением, так она вам очень рада; если же нет – и вам угодно с ней проститься, так она очень охотно с вами расстанется.
Сэр Тоби (поет)
Прощай, душа! Твой друг во тьме идет!
Мальволио.Прошу вас, сэр Тоби…
Шут (поет)
И видно по лицу, что пропадет.
Мальволио.Возможно ли…
Сэр Тоби (поет)
Ты никогда, сэр Тоби, не умрешь!
Шут (поет)
Мальволио.Это вам делает честь, право!
Сэр Тоби (поет)
Шут (поет)
Зачем? Ему к лицу здесь постоять.
Сэр Тоби (поет)
Прогнать его, мошенника, за дверь!
Шут (поет)
О трус! Да не посмеешь же, поверь.
Сэр Тоби.Я с такту сбился, по-твоему, приятель! Соврал! Что ж ты за важная особа? Дворецкий! Или ты думаешь, потому что ты добродетелен, так не бывать на свете ни пирогам, ни пиву? [17] Даровая раздача пирогов и пива в определенные праздничные дни, вошедшаяв обычай с незапамятных времен, во времена Шекспира была объявлена пуританами предосудительным обычаем папистов.
Шут. Да, клянусь святой Анной, и имбирем будут по-прежнему обжигать рот.
Сэр Тоби. Твоя правда. Проваливай-ка! Петушись в лакейской. А подай-ка нам винца, Мария!
Мальволио. Если б ты, Мария, хоть сколько-нибудь дорожила милостью графини, так не потворствовала бы этому разврату. Она узнает об этом, вот мое слово!
(Уходит.)
Мария. Ступай! Помахивай ушами!
Сэр Эндрю. А было бы так же хорошо, как и выпить проголодавшись, вызвать его на поединок да и не явиться, и тем его одурачить.
Сэр Тоби. Сделай-ка это, дружище; я напишу тебе вызов или на словах расскажу ему, как ты сердился.
Мария.Почтеннейший сэр Тоби, будьте потише только эту ночь. Молодой посол от герцога опять был у нее, и с тех пор ей совсем не по себе. А с Мальволио я справлюсь. Если я не сделаю его притчей во языцех и посмешищем, так позволяю вам думать, что не сумею лежать прямо в постели. Я знаю, что могу это сделать.
Сэр Тоби. Расскажи же, расскажи! Что ты о нем знаешь?
Мария. Право, иногда кажется, что он вроде пуританина.
Сэр Эндрю. О, если б я думал это, то прибил бы его как собаку!
Сэр Тоби. Как? За то, что он пуританин? Твои побудительные причины, рыцарь?
Сэр Эндрю. Мои причины хоть и не побудительны, но, напротив, хороши.
Мария. Пусть себе будет – чтоб его нелегкая взяла – пуританином или чем угодно: все-таки он флюгер, что ходит за ветром; осел, который выучил наизусть высокопарные речи и сыплет их пригоршнями; ужасно доволен собою и совершенно уверен в том, что набит совершенствами; он свято верует, что, кто на него ни взглянет, непременно в него влюбится. Этот порок прекрасно поможет моему мщению.
Сэр Тоби. Что ж ты думаешь сделать?
Мария. Я подкину ему туманные любовные письма. В них опишу я цвет его волос, форму ног, поступь, глаза, лоб, черты лица – и он узнает себя непременно. Я могу писать совершенно как графиня, ваша племянница. Когда нам попадется какая-нибудь забытая записка, так мы никак не можем различить наши почерки.
Сэр Тоби. Бесподобно! Я уже чую, в чем дело.
Сэр Эндрю. И мне в нос ударило.
Сэр Тоби. Он подумает, что письма эти от моей племянницы и что она в него влюблена.
Мария. Да, я действительно хочу выехать на этом коньке.
Сэр Эндрю. А, и этот конек сделает его ослом.
Мария. Ослом.
Сэр Эндрю. О, это будет чудесно!
Мария. Богатая штука! Уж поверьте, я знаю, мое зелье на него подействует. Я поставлю вас двоих – шут будет третий – туда, где он должен найти письмо; заметьте только, как он будет объяснять его. На сегодня довольно; желаю, чтобы вам приснилась наша шутка. Прощайте! (Уходит.)
Сэр Тоби. Прощай, амазонка.
Читать дальше