Владимир Симаков - Блокадные дневники. Пьесы

Иванов отдает Архиповой извещение, она читает.

А р х и п о в а. С такими известиями только палачи приходят к своим жертвам…

И в а н о в. Палачом нынче является война. А мы только почтальоны.

А р х и п о в а. Это какая-то ошибка! Чудовищная ошибка! Я вам не верю!

И в а н о в. Буду рад, если сообщение ложное. Но когда это выяснится?

А р х и п о в а. Он обещал воевать до победы. И он жив! Он вернется!

И в а н о в. Живите с этой верой, живите! Но уезжайте! Это извещение позволит вам оформить все необходимые документы и получить денежное содержание на себя и дочь. Вы сильная, мужественная женщина, и вы все это сделаете.

А р х и п о в а. С чего нужно начать?

И в а н о в. С утра пройдете в военкомат, там все разъяснят и сделают.

А р х и п о в а. Вы мне поможете? Вы пройдете со мной?

И в а н о в. Вас проводит Дарья Михайловна. Она подскажет, где и что делать.

А р х и п о в а. А вы?

И в а н о в. Не обижайтесь: я сам завтра ухожу в ополчение. Но мне важно знать, что вы уедете, что будете в безопасности, что мне будет к кому придти после войны.

А р х и п о в а. Не очень удачное время для подобного разговора.

И в а н о в. Другого не будет. И я не требую от вас никакого ответа

А р х и п о в а. Хорошо, что вы это понимаете.

И в а н о в. Замахиваюсь на будущее, но и от моей жизни может остаться только бумажка вроде этой. Кому ее перешлют – вопрос…

А р х и п о в а. Вы о себе или обо мне заботитесь?

И в а н о в. О нас. Вы можете думать иначе. Извините за несвоевременный разговор.

Собираются все жильцы дома.

И в а н о в. Товарищи, прошу всех пройти в помещение.

К у р а ш о в а. А может быть, здесь и поговорим? Не хочется в духоте сидеть.

И в а н о в. Как к этому относятся остальные?

В с е (вразнобой). Мы только «за»!

И в а н о в. Тогда выносите стулья, кому не хватает скамеек. Только потом попрошу занести их обратно.

Собравшиеся выносят из подъезда стулья, садятся в сквере.

И в а н о в. Поближе, товарищи, садитесь, поближе. Представитель горисполкома задерживается, но мы начнем. Повестка дня известна, ничего нового я вам не скажу. Исходя из сложившейся обстановки на фронте, исполком считает необходимым продолжить эвакуацию и в первую очередь вывезти из города недееспособное население и женщин с детьми. Люди уезжают не первый день, но многие противятся выезду, недооценивают ситуацию на фронте.

С и д о р о в. Что ты, Семеныч, пугаешь? Мы от Юденича не бегали, и от Гитлера не побежим.

И в а н о в. Я никого не пугаю. Государство заботится о сохранении наших производственных мощностей, эвакуирует целые заводы на восток. Но не меньше оно заботится и о людях, отправляя их в области, недоступные для врага. И каждый лично должен подумать о своих близких, о детях и матерях, воспользоваться предоставленной возможностью и отправить их в тыл. Руководители города понимают высокие чувства ленинградцев, их патриотизм, их желание защитить город. Но город может стать фронтом, и наш разговор носит уже не рекомендательный а настоятельный, приказной, если хотите, характер. Готов выслушать ваши возражения.

А р х и п о в а. Наши руководители не обожглись на июльской эвакуации? Почему наши дети оказались брошенными за линией фронта, у немцев?

К у р а ш о в а. Этого не может быть!

А р х и п о в а. Вы там были? А мне пришлось лесными тропами идти в ту деревню, куда завезли детей, и теми же тропами возвращаться.

П о п о в а. Товарищ Архипова преувеличивает: линии фронта там не было, но дороги действительно контролировались немцами.

А р х и п о в а. Ульяна Захаровна, не станете же вы отрицать, что свою дочь я нашла в сарае среди умерших детей? Нашла и выходила. Но чудо дважды не повторяется, а мне предлагают снова куда-то ехать.

П о п о в а. Товарищи, все это я уже объяснила, где надо, могу и вам повторить.

И в а н о в. Сейчас не время выяснять, кто виноват в той истории.

А р х и п о в а. Как это не время? Вы настаиваете на нашем отъезде, а где гарантии, что мы не окажемся у немцев?

П о п о в а. Антонина Никитична справедливо обвиняет меня. Но войдите и в мое положение: нас двоих отправили с сотней малолетних детей в район, где нас не ждали. И что мы, двое взрослых, могли сделать? Как усмотреть за каждым? В первую ночь спали вповалку в одной избе. А я с председателем колхоза ходила по дворам, выпрашивая у хозяев посуду, чтобы в чем-то завтрак детям сварить. Готовили в четырех домах, детей разместили в десяти. А потом немцы стали бомбить эту деревню…