Николай Серый - Праздники. Драма

Потешить вы гостей горазды,

Ступайте к ним… не стойте праздно…

(Секретарь уходит с досадой. Маргарита смотрит ему в спину.)

Он мнил себя творцом, учёным,

И озаренья знал, наверно…

И блюдолизом стал позорным

И ублажительною скверной.

Познанья много расточают зла,

И коли гениев гноят и убивают,

Все прочие лишь пользу извлекают:

В идеях ведь земля изнемогла.

И зиждутся напасти на открытьях,

Достигших озарения творцов…

Вся грязь с науками в соитьях

И с дурью выспренних умов.

(Входит Лика и говорит, будто бредит.)

А я ведь не верю, священник,

Ханжеству мутных глаз.

И разум уже не пленник

Приторно-скользких фраз.

И снов не хочу я мглистых

После забав шальных…

Катились на росных листьях

Капельки слёз моих…

(Лика всхлипывает и удаляется.)

Пугаюсь я любви и человечности.

Меня страшат их искорки и миги…

Ведь коль обрюзгнет зло в беспечности,

Добро нацепит на него вериги.

И я боюсь и не терплю

Слияний чести, воли, совести…

Я споро гордость всех ломлю,

Чтоб не стенать и плакать в горести…

И опекать паршивку надо…

А если толику ей яда?..

Жестоки мы, нахальны и сварливы,

А их добро несуетно-лениво…

Ведь на наркотики погибель я свалю:

Ошиблась, мол, глупышка в дозе…

А то язвят в кичливой позе,

И спесь я эту не стерплю.

А спесь для душ не худший яд,

И даже вкрадчивей, лукавее…

И заливают спесью взгляд,

Чтоб показаться величавее.

Изгадят орденом костюм,

Насупят всё обличие

И травят свой ущербный ум

Потугой на величие.

Я благодарностью пьяна,

Но я от дум совею.

Хлебну я пенного вина,

В перинах разомлею.

(Маргарита семенит прочь. Входят правитель и его советник.)

(Обращается к Маргарите.)

А я помедлить вас прошу,

Отриньте безразличие.

Себя иначе сокрушу…

(Льстиво улыбается правителю.)

Лилейна ложь величия…

Не одурманим разум спесью,

К делам вернёмся мы серьёзным.

Соперники грозят нам местью,

И зрится будущее грозным.

И новый срок мне власти не возможен

По хартии и вздорной, и проклятой…

И я поэтому тревожен,

И бунт мне снился бесноватый.

Уж я не ведаю покоя,

И если вдруг мы власть утратим,

Я признан буду всей страною

Во всех напастях виноватым.

И выборы сорвать нам очень будет сложно:

Ведь личная охрана не надёжна.

А всё-таки обманем мы судьбу:

Мы власть дадим покорному рабу,

Что будет верным нам вовеки.

А глупенькой толпе внушить способны мы,

Что нет изъянов в нашем человеке…

Вот так избегнем мы и краха, и тюрьмы…

И как прекрасна власть незримая,

Неутолимая, неумолимая…

Расхвалил бы я затею,

Но иллюзий не осталось.

Поразмыслим же трезвее,

Чтоб судьба не надругалась.

(Обращается укоризненно к советнику.)

Не романтик вы, ох!.. не романтик,

А докучный и горестно-злой…

А политика вовсе не бантик

На сорочке ночной, кружевной…

Благодеянья без нужды не ценят,

И в мире все правители бесчестны…

Без колебаний все они изменят,

Ведь власть и верность несовместны.

А власть, красотка-щеголиха,

Пороки шустро, рьяно множит…

Святую душу искорёжит,

А та кусает паучихой…

А коли раб вдруг цапнет власть,

То барам бывшим лишь пропасть…

(Ехидно бросает советнику.)

Так вдохновенно вы сказали,

Как будто в шкурке рабской вы пахали,

И вдруг везение нечаянно…

Внутри холоп вы неприкаянный,

И весь в мечтах о бедах господина…

Вы каверзный… лукавый вы мужчина…

Уж нет досуга для журьбы,

И все мы внутренне рабы.

Моя же власть меня поработила:

Я раб хотенья не утратить власть…

К свободе нас порабощает страсть

И иссяканье нашей силы…

(В дверях появляется Евгений и озирает всю компанию; затем небрежно кланяется и уходит.)

(Кивает на дверь.)

А предки чужака здесь правили везуче,