Татьяна Краснова - Литературный оверлок. Выпуск №4 / 2017

Пришли к драме. Товарищ спросил: нужно ли видеть мир через призму страдания, как тому учил, скажем, Будда? Неужели некий гипотетический человек, живущий в своё удовольствие в лоне природы, «нюхающий цветочки» и радующийся солнцу даже на смертном одре не прав в своём миропонимании через радость? А вышли к тому, что, коли так, то жизнь его не полна, и его внутренний «разлом» скрыт за шорами эстетического изобилия. А вот что если изначально тот «разлом» обнажить, очистить от веток и налипшей глины, заглянуть в него? Увидеть там драму мира, принять её в самое сердце бесстрашно, и научиться уже вместе с ней, памятуя о ней и слившись с нею, радоваться солнцу, довольствоваться дождём и «нюхать цветочки». «Святость что ли?».

Пожалуй, многие, кого здесь встречали, в основном алтайцы или казахи (в низинах), погружённые в свои туманные мысли, прячущие радушие под маской строгой учтивости, воспринимают мир через этот «разлом», через драму. Потому что как тут ещё? Чему их учат горы? Учат ли не задаваться и другим этого не позволять? Или учат необходимой строгости, которая отчасти по невежеству, в основном же по нашей вине (туристов и незваных переселенцев) превращается в жестокость и коварство? Вот только что говорили с таким же путником, отдавшим три тысячи залога за лошадей и оставшимся «с носом» – конюх уехал с деньгами и лошадьми. «Ничего, – говорит, – всё учит».

«Кыр» с алтайского – гора, «ат» – конь (к слову, по-тибестки первое – «ры», второе – «та»; а вот «урус» есть «урус» и там, и там, одно слово – «русский»). Так сказал проводник Алексей (настоящее же его имя гораздо сложнее).

Перевал Кара-Тюрек («Чёрное Сердце») перешли на лошадях. Утром выехали и не слезали до заката. Животных жалко. Под копытами – то лужи по колено (а внизу, в тайге – по пояс), то острые камни, веерами торчащие из-под снега. Взгорья стянуты туманом. Подъёмы, запирающие дух спуски, где в тиши лишь звон подков о камень, испуганные всхрапы.

А мат на Алтае тот же.

Животные поскальзываются, долго не решаются карабкаться по валунам или спускаться по кисельному серпантину. Так шестнадцать километров. Тут подумалось, ведь вот говорят, что лошадью «правят». То есть корректируют действия разумного существа. Не «властвуют» и не «управляют», но лишь «правят». Управляют-то неразумными. Граждане…

Пейзажи.

Не зря столько наслышаны мы были о видах с Кара-Тюрек. Несмотря на трепещущие краски и сюрреализм пейзажа Аккемской тропы, по которой дошли до Белухи, монументальные космические пики её, именно здесь, на перевале «Чёрное Сердце» был контакт с мистическим, не из привычной реальности эманирующим. Кони, фырча, поднимаются по уступам, то и дело норовя остановиться щипнуть редкий бледный куст. Тяжко вздыхают. Коней жалко и погонять нет желания. Пускай идут, как идётся. А молодой конюх нервничает, глядя на небо. Надо успеть до снегопада. Да ещё и спуститься до заката.

Белуха позади то выплывает из-за кряжей и заоблачных пиков, то вновь панорама меняется, словно сдвигают ширмы. Пропадает всякое представление и о сторонах света, и о времени суток. Так невидимые несовершенному нашему глазу шаманы, проделывают свои фокусы, как карты в колоде, тасуя измерения. Странные оптические наслоения. Наконец, голые камни, и вот уже сугробы снега. Голубая дымка лежит в пропасти у самых ног. Вокруг океан-призрак, и этот наш остров необитаем и неприветлив. Для него и небо, и море, и суша одной зыбкой субстанции.

Снега заканчиваются, уходим вниз. Вокруг ландшафты из сказаний о мирах блуждающих духов. Бегут ледяные реки меж мшистых жёлтых камней и сланцевых точёных вееров. Иней на кристаллах. Видны горы в шерсти тайги, водопады, тянутся в чаши озёр. И озёра над обрывами. Но всё это словно на экране из дымки. Недосягаемые у горизонта, внизу, в провале меж двумя мирами.

А из-за угла скалы наползает на нас рваное молоко облака. И вот ничего уже нет. Только лайка, собачка конюха, появляется вдруг близ этой чаши озера, шествуя над тайгой, переступая через горные пики. И вот тогда хочется умыть лицо и потереть глаза.

13.07.13

Вдоль реки Кучерла.

14.07.13

Прошли четырнадцать километров; надо добрать ещё семь вниз до Тюнгура.

Повезло с этими семью – подвез на УАЗике старый казах. Денег не взял. Ещё раз убедились, что гражданский танк УАЗ – лучшее средство при основной гоголевской беде нашей страны.

В посёлке молоко с лепёшками. Даже нашёлся музей в аиле! Аил – национальная алтайская изба. Приземистая, без окон с шестискатной крышей.