Виктория Тимофеева - Рожденный бегать

– Ну, смотри. Прогони её рысью примерно 250 метров и дальше посыл в галоп, на ¼ ускорение и посмотри ее в работе, она много тренировалась и должна показать хороший результат. -Первый раз, когда я услышал от него хоть немного доброты в его словах, тогда мне хотелось выложиться на полную, что бы не подвести тренера.

Кобыла хороша тем, что он некого чмоканья она поднимается в рысь и отлично выполняет все команды наездника. Погладив по шее, я подобрал повод, привстал и дал команду рысь. Кобыла шла спокойно и особо не отвлекалась, только иногда поглядывала на безудержных птиц, которые, висли долгое время в небе. Дорожка была пуста, и только шарканье ног об песок доносился вокруг. Настало время галопа. Чмокая, я заставил кобылу подняться в галоп, но она явно была отвлечена на бескрайнее поле. Махнув перед ее мордой один раз хлыстом, кобылка сразу настроилась на тренировку. Я успел только увидеть столб с показателем метров, как Monalizza рванула. Это было неожиданно, ведь команды я ей не давал, повод до сих пор натянут до предела. Видимо она настолько натренирована, что знает, где нужно прибавить темп.

Я чувствовал, как ее темп нарастает, придерживая, как мог. Это, однако, было тяжело. Но мне нравилась ее скорость и уверенность. Пробегая мимо тренера, я услышал неожиданные для себя слова, наверное, его слова парализовали меня.

В след за ветром после Monalizza он крикнул:

– Останавливай ее! Она превзашла собственный рекорд!

Успокаивая и переводя кобылу на шаг, я остепенел от происходящего, как такое может быть, чтоб она побила на тренировке свой же рекорд. Это было очень странно, но, тем не менее, я был горд. Когда возвращался к тренеру, я думал, что будет крик на счет того, что я не придерживал лошадь, а она неслась вперед без моего ведома. В том момент я уже придумывал, как буду отговариваться от его злобных, как молния, криков. Кобыла дышала с широко раскрытыми ноздрями, приопустив шею для расслабления. Она то, не беспокоилась ни о чем, ругать ведь будут не её.

Уже подойдя к тренеру, мое сердце начало стучать как бешеное. Тренер стоял напротив, прикуривая сигару, поза была доминантная, руки за спиной, голова вздернута вверх. Как только я слез с кобылы то поспешил в конюшню. Тут когда я проходил мимо тренера, он резко сказал:

– Стой. Куда собрался? – На его лице не было и ноты эмоции, тогда я понимал, что мой конец настал.

Я облитый потом, нервно переводил дыхание, и как только собирался сказать, что произошло на самом деле, тренер перебил меня такими словами:

– Да я тебя обожаю! Я уверен на все 100, что ты можешь стать моим лучшим жокеем! Ты просто совершил в меру невероятное! Как ты заставил ее бежать, она же под другими как улитка!? – Я впервые увидел его счастливым. После долгих 4 года тренировок он был счастлив только тогда, когда выиграл Kentucky Derby* в 1991 году.

Меня охватил нервный и холодный пот. Я все же попытался объяснить, что к чему, но думаю, это было бесполезно. Тренер буквально был готов плясать от счастья. Отведя кобылу в душ я как следует отмыл её от пота. В жаркий день летнего дня хорошо было бы самому искупаться в озере с чистой водой, среди которого растут многочисленные деревья. Это было волшебство. Когда я приезжал с дедом на конюшню, то изредка мы выезжали на озере и купали там лошадей, те времена было не описать. Только ты, природа, вода и лошади. Было забавно как одна из дедовских лошадей боялось заходить в воду и по этому прыгала аж на несколько метров в даль.

Вот так я и проводил дни на конюшне, только изредка меняя лошадей. Для меня тренер выделил отдельные тренировки, чаще всего я занимался на Monalizza. Эта кобылка продолжала все удивлять, а некоторые из жокеев начали мне завидовать из-за того, что тренер уделяет мне внимания больше чем остальным.

После 3х месяцев моих упорных тренировок и стараний я успешно заполучил Superior Angel. Ему уже наступило 2 года, и он был хорошо подготовлен для испытания. Его испытание проходило в дождь, почему-то тренер решил, что испытание этого коня должно пройти именно в грязь и под дождь.

Тучи сгущались, все лошади стояли у себя в денниках и отдыхали после долгих и упорных тренировок перед забегами. Дождь гнусно капал по крыше, и этот звук раздавался по всей конюшне. Лошади жевали сено и фыркали мордой. В этот дождливый день только я и тренер остались на конюшне до вечера. У нас темнело поздно, так что шанс успеть сделать забег до заката, который будет проходить за громоздкими тучами, удастся.