– Сны – очень интересная и прекрасная вещь. Это скрытые элементы нашего подсознания, которые до конца еще не изучены и не разгаданы. В наших снах отражается и то, о чем мы думали на днях, и то, как в вашем случае, что память хранит годами. Наш мозг, словно диск с множеством файлов, собранных в папки. В этих объемных папочках и хранятся ответы на все наши вопросы. Вот только мы не всегда можем уловить сигнал, который подает нам мозг. При этом сны могут быть следствием пост-травматической истории. Как вам правильно объяснить… – Августов за минутку задумался. – Стресс, лежащий в основе страшных сновидений, может быть получен, например, в результате аварии, изнасилования или потери близкого человека. Это называется «парасомнией» 2 2 Парасомнии – двигательные, поведенческие или вегетативные феномены, возникающие в специфической связи с процессом сна, но необязательно связаны с его расстройством.
и может сопровождать пациента на протяжении всей жизни. Я постараюсь вам помочь, это исправимо. Ульяна Андреевна, город из сна напоминает вам какой-нибудь из тех, которые вы знаете?
– Нет, этот город не напоминает мне ни один из тех, где я была. Хотя сейчас вы назвали кое-что, что стало злым роком в моей жизни, несмотря на мои отказы воспринимать это.
– Интересно и что это было?
– Я чуть позже вернусь к этой теме, Захар Анатольевич.
– Хорошо. А сколько вам лет примерно в этом сне?
– Наверное, лет двадцать пять или двадцать шесть…
– Ясно. А теперь скажите, вот я тут записал одно имя – Исаак Эммануилович. Правильно?
– Да-да, это замечательный человек! У меня с ним связаны только теплые воспоминания. Я расскажу о нем чуточку позже, – ответила я.
– А Вероника? Кто это? – продолжал Августов.
– Это моя подруга юности. Мы познакомились и подружились с ней в детском доме.
– Отлично, тогда начнем с самого детства, а к женщине в черном будем приходить по мере появления вопросов, – Августов откинулся на спинку кресла и выжидающе посмотрел на меня.
– Только у меня еще одна просьба. Она не сильно важна для нашего сеанса, но все же… Захар Анатольевич, в своем рассказе я сознательно упущу название города, где я родилась, и, возможно, даже некоторые имена, сами понимаете это очень личное…
– Это не имеет для меня никакого значения, Ульяна Андреевна, начинайте свою историю. Главное – это суть, – перебил он, явно пребывая в нетерпении.
– Хочу предупредить, в моем повествовании будет много слез и отчаяния. Я прошу вас понять и принять это без фальши. Ибо мне, как девушке, в те годы принимать удары судьбы иначе было никак. Эти эмоции будут длиться недолго, так как с годами я научусь относиться к боли как к нечто должному.
– Хорошо, я вас понимаю.
Я закрыла глаза на несколько секунд, собралась с мыслями и начала свой рассказ.
Город «N», 1976 год
Как говорила наша соседка тетя Зина, пока родители не развелись, у нас с моим младшим братом Алексеем было беспечное детство. К сожалению, продлилась эта беспечность недолго. Мой отец, Спиридонов Андрей Викторович, Царствие ему Небесное, ушел в другую семью, когда Лешке исполнился всего годик, а мне шесть лет. Первое время он помогал нам материально, но потом вместе со своей новой семьей переехал в Москву, и помощь закончилась, звонки стали редкими. Вскоре отец забыл про нас окончательно. Хотя потом, с годами, я поняла, что это была лишь его гордость по отношению к моей матери и ее поступкам.
Моя покойная мама, Ирина Александровна Спиридонова, Царствие ей Небесное, делала все, чтобы мы с младшим братом не чувствовали себя безотцовщинами. Она старалась окружить нас заботой и любовью за двоих. Мама всегда была интересной женщиной, умной и мудрой, привлекающей внимание. В нашем доме стали появляться мужчины. Некоторые из них приходили несколько раз в неделю, а кто-то бывал строго по выходным. Щедрые мамины ухажеры приносили нам с Лешкой подарки. К сожалению, все эти знакомства не были продолжительными. Зачастую после первых двух-трех визитов они просто исчезали. С годами я начала понимать маму. Мне очень хотелось, чтобы у нее, наконец, наладилась личная жизнь. Иногда она плакала ночами от отчаяния и досады. Я старалась ее хоть как-то утешить и часто обнимала ее так крепко, как могла. Эх, мама, мама, как же тяжела была ее женская доля… Еще жальче было Лешку. Каждого, кто приходил к нам в дом и задерживался немного дольше, он называл папой. Через какое-то время эти «папы» внезапно исчезали, делая его несчастным. Мне было сложно и больно наблюдать за всем этим со стороны.
Читать дальше