Михаил Старицкий - Где колбаса и чара, там кончается свара

Г о р п и н а. Ай-ай! Черт знает из-за чего, прости господи, свару поднимать! Из-за собаки судиться на старости лет!

Ш п о н ь к а. Неужели же мне потакать ему? Сейчас он меня из саней выбросил, а в следующий раз и по шее заедет, а я молчи? Э, нет! Не на такого напал!

Г о р п и н а. Мало ли что бывает; побранились и будет, пора бы и помириться.

Ш п о н ь к а. Если бы он не задел моей дворянской чести, то еще так-сяк… А сейчас — нет! Я денег не пожалею!

Г о р п и н а. Люди говорят: драться — дерись, да тяжбы берегись, а вы деньгами сорить собираетесь… Только слава пойдет.

Ш п о н ь к а. Не могу за честь свою не вступиться, — на то я дворянин!

Г о р п и н а. Ей-богу, все смеяться станут, — из-за зайца, мол, поссорились.

Ш п о н ь к а (ходит по хате, почесывая затылок; про себя} . Чего доброго, в самом деле смеяться станут… Если бы он не задевал моей дворянской чести!.. «Начхать, говорит, на твое дворянство!»

Г о р п и н а (шутливо) . Ну, будет, будет сердиться, батюшка! Ведь вы добрый. Лучше я вам вареников наделаю или пирожков… Сразу и на сердце легче станет, как в песне поется:

Ш п о н ь к а (размяк) . А ты, голубка, умеешь уговорить, да только дело-то такое… Дай-ка мне сейчас чарочку настойки, потому что у меня даже под сердцем горит.

Г о р п и н а. Да вот, на беду, нет ни капельки. Муж что-то до сих пор с винокурни не приехал.

Ш п о н ь к а. Ох, беда моя! Как же быть? У меня даже живот подвело… Хоть бы чарочку одну!

Г о р п и н а. Разве сбегать на хутор, может быть, там раздобуду? (Выбегает.)

Ш п о н ь к а. Ох-ох-ох! До чего же на душе скверно… Даже еда на ум не идет. (Задумывается.) Хоть бы полчарочки, все б не так томился. (Подходит к поставцу с бутылками, перебирает их, просматривает на свет, встряхивает, нюхает.) Ну хоть бы капелька! Вот оказия! Может быть, Гаврило догадался из дому захватить? (Подходит к двери, приоткрывает ее.) Гаврило! Гаврило!

Г а в р и л о (из-за двери) . Чего?

Ш п о н ь к а. Не захватил ли ты из дому горилки?

Гаврило. Там, под кожухом, в погребце колбаса и паляница.

Ш п о н ь к а. Я тебя про горилку спрашиваю!

Г а в р и л о. Разве мы горилку берем? Всегда ведь пан Шило…

Ш п о н ь к а (плюет в сердцах) . Действительно, он всегда брал… и хорошую настойку… Ох-ох-ох! Довольно, кончилось! (Садится за стол, задумывается.) И отчего это на свете неприятности происходят? Живут люди тихо да мирно… так нет! Обидит тебя кто-то, оскорбит… подымет бучу. Ну есть ли где-нибудь такая губерния, где бы люди друг друга не обижали? Черта с два, должно быть! (Нюхает.) То есть до чего же горилки хочется! (Сплевывает.) Сидел бы я дома или у него… да по чарке, по второй… Тьфу! Даже слюнки потекли, черт побери! Ох, правду говорят: худой мир лучше доброй ссоры! (Загрустив, напевает.)

(Задумывается.)

С т е п а н (украдкой пробирается в дверь) . Там у Панаса ось обломалась, так я оставил Потапа возле бочки, — пускай помогает… А сам будто бы за осью, да сюда! Они там до утра провозятся, а мы здесь наедине с кралей, может быть, до чего-нибудь и договоримся. (Оглядывается.) Тут кто-то есть?! Черт бы его побрал! Да еще, кажется, пан из нашего села… Еще наговорит жинке… Пожалуй, лучше ему не попадаться. Полезу-ка я на печь да рядном прикроюсь… (Потихоньку взбирается на лежанку и укрывается рядном.)

Ш п о н ь к а (услышал, что Горпина стукнула дверью) . Это ты, милая? Ну, что?

Г о р п и н а. Ни капельки ни у кого нет, говорят; ну, да муж мой вот-вот должен вернуться. Обождите уж.

Ш п о н ь к а. Ай-ай-ай! Если бы ты только знала, перепелочка, как выпить хочется! (Прислушивается.) Тсс! Не Панас ли это едет? (Потирает руки.) Вот кстати!

Г о р п и н а (смотрит в окно) . Нет, это лошади, а не волы…