Валя Шопорова - Я просто ждал тебя

Дориан кивнул, возясь с пробкой.

– А может быть, не стоит этого делать? А то захмелеешь и начнёшь искать приключения себе на задницу и боль нам на голову, – надолго Прежана не хватило, и ко второй части высказывания он уже откровенно смеялся.

Отвлёкшись от пробки, Дориан показал ему средний палец и, всё-таки откупорив бутылку, наполнил бокал шипучим напитком.

– Алкоголизм – дело семейное… – покивал на это Эван.

– Говорят, инцест – дело семейное, – огрызнулся Дориан.

Слишком уж данное выражение было для них проверенным на практике. Поняв, что сказал, Дориан залился краской и отвернулся от друзей, тщательно скрывая своё смущение и делая вид, что увлечён созерцанием океанического пейзажа и шампанским.

– Вам виднее, – развёл руками Эван, на что Леонард покачал головой, а Дориан сделал вид, что не слышал этого.

Третий день пребывания музыкантов на острове выдался особенно весёлым и богатым на алкогольные возлияния. Дориан и Леон сняли для себя отдельные апартаменты, но заведомо знали, что будут жить вместе; когда они переступили порог бунгало, у обоих уже прилично кружилась голова. Шампанское имеет свойство её кружить, а именно его по большей части парни и пили, потому что отдых же, праздник!

Зайдя в спальню, Леон упал поперёк кровати на спину, свешивая голову с её края и смотря на перевернутое звёздное небо, обзор на которое открывало огромное панорамное окно во всю стену. От хмельных пузырьков, прыгающих в голове, небесные светила казались ещё ярче, подмигивали. Дориан лёг рядом с ним, но на живот, подпирая подбородок кулаками и тоже смотря в ночную чернь.

Какое-то время они лежали молча, затем Леон произнёс:

– Знаешь, это так странно, но я уже дико скучаю по Кайсе…

– Да, крепко ты на неё подсел, – усмехнулся младший и повернул к нему голову.

– Наверное…

Несколько секунд Леон молчал, затем тоже усмехнулся и добавил:

– Сейчас смотрю на небо и вдруг вспомнилось, как я постоянно так делал, когда не знал, где ты, и верил в то, что где-то там ты тоже смотришь на него… А теперь я снова смотрю на звёзды и тоскую, но уже по Кайсе. Забавно, да?

– Да, всё в этой жизни повторяется, – проговорил Дориан и перевернулся на спину, смотря в потолок. – И небо видело больше всего человеческой боли.

– Поэтично сказал…

Младший согласно угукнул и, прикрыв глаза и подумав немного, пропел:

– Красиво, – сказал Леон. – Не забудь записать.

– Нет уж, не буду я петь песню, навеянную твоей тоской по Кайсе, её и так слишком много в моей жизни по твоей вине, – рассмеялся Дориан, Леон ударил его локтем в бок.

– Ты из-за своей ревности лишаешь нас хита, – ответил старший, тоже улыбнувшись.

– Мой хит. И мне его исполнять. Так что имею право, – горделиво отозвался Дориан.

– Не имеешь. Ничего ты не имеешь, – Леон пробежался по его рёбрам, щекоча.

Дориан перевернулся на бок, спиной к нему, и свернулся калачиком, прикрывая руками и ногами уязвимые места. В этот раз Леон не стал его долго мучить и, видя, что брат сдаётся, снова плюхнулся на спину.

Полежав так ещё немного, младший обернулся к нему и, убедившись в том, что опасность миновала, снова перевернулся на живот.

– А я уже почти решил согласиться с тобой и дописать эту песню, – проговорил он, – но после того, как ты снова надо мной поиздевался, точно не буду этого делать.

– Договоришься. Зажму и буду щекотать до тех пор, пока не заплачешь.

– Раз ты так сказал, значит, точно не заплачу. А вот задохнуться вполне могу, и придётся тебе потом меня откачивать. А ты понятия не имеешь, как это делать. И останется у наших родителей только один ребёнок.

– Надо было остановиться после «не заплачу», – рассмеялся Леон.

– Нет-нет, – замотал головой Дориан, – только вперёд! Границы и пределы – это не про нас!

– А с этими словами сможешь что-нибудь сходу сочинить? – хитро сощурившись, поинтересовался старший.

Дориан снова прикрыл глаза, складывая в голове строки.