Ольга Макарова - Чипсы

В центре города в большом доме, сверкающем фасадом и мрамором холла, в одной из двух квартир восьмого этажа Елена Юрьевна стояла за спиной Наташи и обнимала плачущую девушку за плечи.

– Маам, ты зачем во двор-то поехала?

– Спешила, объехать надо было. Это ж наш район старый. Я там все закоулки знала раньше… Доча, все будет хорошо. Сегодня улетишь, спрячешься. А потом, когда все поутихнет, мы с Гошиным папой что-нибудь придумаем. Ну не допущу я, чтобы моя чипсинка в колонии оказалась. Но я должна остаться на своем месте, ты понимаешь? Если вскроется, тут же меня загрызут. И тогда все прахом пойдет. Ничего больше не будет.

– Мамочка, всех, ведь, прощают. Замнут как-нибудь. Свои же.

– Ты ж видела, как эту дуру несчастную заклевали, ту, что про детей ляпнула. Так и пришлось уволиться. Свои, а сдали. Ну и правильно. Нехера болтать. Одно дело – в голове, другое – на языке… А ты хотела в кино сниматься, помнишь? Бизнес косметический и квартиру в Майами хотела. Я тебе обещаю, когда все рассосется, все сделаю, что ты хочешь… Помнишь, в детстве ты у меня просила: «Мама, умоляю, купи мне чипсы…», а их не достать было, даже в Москве – я четыре очереди отстояла, чтобы тебе их купить. Мешок приволокла, хотя больше двух в одни руки не давали. Помнишь, ты во двор вышла с ними, угощала, как потом все с тобой дружить хотели? Милая моя, мама не бросит, но и ты помоги маме.

– Но, ведь, не я же была за рулем. Танька твоя знает. Коля…

– С Танькой и Колей разберемся.

– Мам, не надо Колю трогать, пожалуйста. Он мне нужен, – Наталья разревелась.

– Тем более, – Елена фыркнула, – С глаз долой, из сердца вон… Да не бери в голову, это я так сгоряча. Договоримся. Деньги всем нужны. Тебе сколько на первое время? Куда полетишь?

– Не знаю, может к Гоше, в Италию, – Наташа говорила голосом сомнамбулы, – Тысяч двести евро.

– Так много? Дома нет. Мало ли что. Сто штук евро есть, остальное потом переведу, со счета до востребования. Посиди, выпей, пойду деньгу принесу.

Когда мать вышла, Наташа достала из бара дорогое шампанское. Налила в два изящных бокала, в один положила две таблетки из кармана своего халата. От шипения растворившейся кислоты в шампанском стало еще больше пузырьков.

Елена вернулась с плотно набитой винтажной дизайнерской сумкой.

– На вот, дарю, тебе она нравилась. Только не потеряй. Давай, беги, собирайся, время дорого. Паспорт и визы в порядке?

– Да, – Наташа кивнула и протянула матери бокал, – Давай на посошок, мамсик.

Елена заглотила шампанское залпом и запила оставшейся в рюмке водкой.

– Знаешь, какое у меня прозвище было в молодости? «Ленка – два стакана». Всегда первый вторым запивала. А тебя я в семнадцать родила, после одного такого собрания со стаканами. А папа твой не умер, нет. Он меня по партийной линии в Москву продвинул, чтобы его жена не увидала, как ты на него похожа. Сбагрил от себя подальше. Гад! Обещал развестись и на мне жениться. А мне так хотелось свадьбу: платьице белое, туфельки, фата…

Язык начал заплетаться, глаза заволоклись, Елена рухнула на стол. Наталья вылила свое шампанское в раковину, взяла сумку с деньгами, пихнула сверху свой фужер, быстро прошлась по квартире, собрала украшения, вытряхнула дамскую сумку Елены в свою, сняла с ее ушей серьги с бриллиантами. В голове у Наташи «кипело»: «Бежать, спасаться, спасать Колю…». Взяла с кухонного стола смартфон матери и трясущимися пальцами нашла его номер…

VI

Коля поставил на прикроватную тумбочку сок, положил рядом пакет с бананами и яблоками.

– Надя, это я. Как ты?

Девушка осталась лежать в той же позе, запрокинув голову в потолок.

– Нормально, – голос у нее был вялый, еле слышный. – Мне все время спать хочется. Ты был у Алены? Как она там одна? Попроси, чтобы меня к ней перевели. Если надо денег, ты дай, кому надо. Ты же говорил, у тебя есть, на поездки, на игрушки. Теперь уже не нужно. Выпишут, уедем отсюда сразу. Зря приехали. Мала она еще. В другой раз…

– Надя, я в морге был. Назавтра машину с рефрижератором заказал, у меня, как раз, выходной. Отвезу Алену домой. Рядом с Аней похороним. Тетя рядом с любимой племяшкой. Кто бы знал, что так будет? – голос у него сорвался. – Маме звонил, она на кладбище съездит, договорится. В субботу похороны. Тебя выписывать пока не хотят. Но я попробую. Должна же мать своего ребенка похоронить! Гребаная жизнь! – он не смог больше сдерживаться и зарыдал: – Надь, прости меня! Я просто хотел, чтобы она Москву посмотрела, порадовалась… Лето, так красиво кругом…Она такая хорошая девочка… Была…