Тамара Злобина - Рыжая Кошка. Роман

Немного успокаиваюсь лишь тогда, когда мы оказались за уютным столиком по правую руку от входа. Услужливый молодой человек подал мне меню, а я передала его Кариму со словами:

– Карим-ака, как видно, вы лучше знаете все тонкости… Этой кухни. Доверяюсь вашему вкусу.

Отабаев сделал заказ официанту, а я украдкой разглядывала зал, как бы расчленённый на маленькие сектора-столики, и в то же время не потерявший единство пространства.

Убедившись, что никому нет до меня дела, я совершенно успокоилась.

– Наташа-хон, вам здесь нравится? – поинтересовался Отабаев.

– Да, очень. – ответила ему вполне искренне. – Такое впечатление, словно я уже бывала здесь… Когда-то…

Отабаев снисходительно улыбнулся и говорит:

– Я рад, что хотя бы этим смог угодить вам.

Официант принёс на подносе блюда и расставляя их на стол, давая им комментарии:

– Лангет «Ташкентский», димлама «Гулистон», салат фирменный «Зеравшан», ширмон-нон…

В центре стола официант воодрузил несколько бутылок: шампанское, минеральная вода, лимонный напиток, а также ваза с фруктами, вазочка с шоколадными конфетам и различными орешками.

Перехватив мой удивлённый взгляд, Отабаев пояснил:

– Я обещал, что не буду пить сегодня… Но без шампанского обойтись нельзя никак!

И, слегка наклонившись ко мне, добавил чуть тише, словно его могут подслушать:

– Нас просто не поймут…

Очень хотелось есть, но приходится ждать пока Карим-ака положит начало трапезе, ведь я, можно сказать, его гостья. Но Отабаев не торопился: неожиданно он стал весьма словоохотлив, рассказывая о завсегдатаях заведения, чуть ли не пальцем показывая в сторону тех, о ком говорит. Особой, культурой, как я уже поняла, он не блещет. Поэтому старалась не обращать на это внимание. Карим шутил, смехом реагируя на свои же шутки, и я начинала скучать, опасаясь, что из-за его словоохотливости всё остынет.

К нашему столику вновь вернулся официант, мастерски открыв бутылку шампанского, он налил его в два высоких фужера на тонких, длинных ножках. Я попыталась запротестовать, но Атабаев, словно вспоминая, произнёс с досадой:

– Как же я забыл, что вы не любите шампанское?!

Он попытался встать из-за стола, но я жестом остановила его:

– Ничего, Карим-ака, немного можно… Здесь совсем иная обстановка.

Наконец, Атабаев понимающе улыбнулся и поднял свой фужер, предлагая последовать его примеру.

– Первый тост за вас, Наташа… хон. За молодость, красоту… За добрую вашу душу. И за удачу!

Я отпила глоток шипящего напитка, который сразу ударил в нос, и собиралась уже поставить фужер на стол, но мой спутник запротестовал:

– Нет-нет! Первый тост нужно пить до дна! И потом, вы, что не желаете себе удачи?

– Карим-ака, – улыбнулась ему в ответ, – вы собираетесь меня напоить?

– Разве можно напоить шампанским?! – искренне удивился тот. -Это же дамский напиток.

– Значит можно, – не согласилась я, отпивая ещё пару глотков.

Приятный запах еды манил со страшной силой, и я, закинув в рот пару-тройку виноградин, чтобы перебить вкус шампанского, не дожидаясь Атабаева, принялась за еду.

За это время спутник успел допить свой фужер и вновь наполнил его шипучим напитком, на забыв долить и мой.

Этот фужер с небольшими промежутками я выпила весь до дна, под одобрительные взгляды Карима.

И сразу стало легко, весело, немного закружилась голова, и чистая светлая мелодия зазвучала в душе. Прислушавшись я поняла, что она не только в моей душе – она вокруг, она со всеми. За моей спиной, на возвышении играла какая-то группа. Повернув голову в эту сторону, я увидела, как четверо молодых парней играют мелодию, которую мне не доводилось слышать раньше, хотя я, если можно так сказать, заядлый меломан (или всё же: меломанка?). Именно эта мелодия, как мне показалось сначала, звучала в моей душе.

Но более, чем мелодия, меня поразила девушка в платье из «парчи», извивающаяся в ритме музыки, словно змея перед факиром. Она была изящна, тонка, как тростинка, обладала какой-то удивительной грацией, но вместе с тем не производила впечатление слабого существа. Её большие чёрные глаза говорили больше слов, а движения были пластичны, выразительны и нежны.

Карим, как заворожённый смотрел на танец и шептал восхищённо, напрочь забывая обо мне:

– Ах, что за девушка?! Что за девушка!

Раздались возгласы:

– Пантера!… Браво, Пантера!

– Пантера? – удивилась я вслух. – Почему именно пантера?

И тут же ответила сама себе: