Наталия Григорян - Кот в коробке

– А ты великанша, – он взъерошил ей волосы, – огромная Валькирия!

– Ну вот, и ты туда же.

– Куда же?

– Мама меня постоянно подтравливает по поводу моих габаритов. Якобы любя.

– А я не якобы, и не подтравливаю. Я тобой восхищаюсь! Ты высокая, стройная, светлая. Ясная. Буду тебя так и звать – Ясная, Ясенька, – он поцеловал ее в шею, задышал чаще, – Яся, малыш…

Утром их разбудило солнце, требовательно обшаривая горячими лучами смятую постель. Пришлось проснуться. Яна потянулась и, прежде чем открыть глаза, вспомнила, что ей снилось. Странный сон. Будто она плутает по темному осеннему лесу, какому-то нездешнему, с огромными соснами или кедрами. Под ногами хвойная сырость, где-то в вдалеке надрывно кричит птица, словно плачет. И Яна ищет Тосю, зовет его по имени, но он не откликается, от этого тревожно, и сердце бешено колотится в груди, перебивая крики странной птицы. И это продолжается бесконечно. Во сне Яна знала, что блуждает по этому лесу целую вечность, и что она не найдет Антона, и не выберется сама.

«Фу ты», – Яна помотала головой, стряхивая остатки сонного наваждения, и повернулась к Антону. Он не спал, смотрел на нее совершенно ясными серыми глазами и улыбался. Яна провела кончиком пальца по его носу, по губам, подбородку. «Боже, – думала он, – какие у него удивительные глаза! Они все переливаются, постоянно слегка меняют цвет, мерцают. И сразу видно, какой он славный, какой он честный, какой добрый, какой он мой!» Яна порывисто поцеловала его в уголок рта и, прежде чем он успел ответить, села.

– Ну что, подъем?

– Подъем, малышня.

Чуть позже, жаря на общей кухне омлет с помидорами, Яна спросила у Тоси, сидящем рядом на подоконнике:

– Я тут подумала, а чего тянуть? Давай прямо сегодня к маме и съездим. Прямо вот позавтракаем и поедем, а?

– А что, давай! На сегодня мы вроде ничего не планировали. Кроме библиотеки, но библиотека и так каждый день, а знакомство с тещей – это, скажу я вам, событие.

– С тещей, – передразнила Яна. Это ты мне как бы предложение делаешь?

– Как бы да. Елки, забыл на колено встать, – он спрыгнул с подоконника.

– Нет-нет, прекрати, – запротестовала Яна, – смотри какая тут грязюка, а на тебе единственные чистые джинсы!

Но он все равно опустился перед ней на одно колена и достал из заднего кармана простую картонную коробочку и протянул ей.

– Яна Николаевна Ленская! – сказал он почему-то басом, торжественно взяв ее за руку своей огромной лапищей, а другую прижав к сердцу, – предлагаю Вам руку и сердце! Умоляю, осчастливьте бедного Пермяка- соленые уши, став его законной супругой! Клянусь любить Вас вечно, в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас! Не откажите простому…

Яна захохотала и потянула его за руку. Он поднялся, обнял ее и шепотом спросил:

– Ну?

– Даже не знааааю, – дебильно растягивая слова, пропела Яна, – я должнаа пааадумааать… – они расхохотались, и он закружил ее по кухне, подернувшейся дымом от уже подгоревшего омлета.

…и проспала целых шесть часов. Без снов, в которых она искала Антона то в заснеженной Москве, вглядываясь в лица прохожих, петляя по замоскворецким переулкам, то бежала по темному сырому лесу. А последнее время в ее сны проник и Туз. Теперь она искала и его. Или их обоих – то по сумеречным лесам, по странным, давно покинутым мертвым городам. На этот раз Бог миловал, и она не бродила по набережным высохших рек, не заглядывала в окна домов, которые от одного ее взгляда осыпались в песочную пыль, не бродила, проваливаясь в черную болотную муть, не кричала, не звала, заранее зная, что она одна в этих пустых мирах, что никого, кроме нее здесь нет, потому что Антон в другом, прекрасном месте, что эти болота – не Авалон, а мертвые города – не Валгалла.

Просто она сама заблудилась. И надо выбираться. Яна открыла глаза, и тут же реальность набросила на нее черное душное одеяло. Она все вспомнила. Ком в груди, не дававший дышать – на месте. Но теперь она знала, где выход. Да. План. Следовать ему, и все будет хорошо. Все кончится.

Яна села. Олега рядом не было. Первый раз за многие месяцы она не проснулась, когда он встал, не слышала, как он, не церемонясь, мыча что-то себе под нос, ходит по комнате, принимает душ, стучит дверью гардеробной, звонит колокольчиком и орет в холле на горничных.

Яна посмотрела на часы. Девять пятнадцать. Хорошо. Надо додумать детали. Надо одеться, спуститься вниз, улыбнуться стукачке Нине, выпить кофе, осмысленно отдать пару ценных указаний шоферу Диме, желательно отослав его как можно на дольше. А потом остаться одной, сесть на диван в библиотеке с книгой в руках, прямо под камеру, и делать вид, что читает. А на самом деле додумать детали. Яна протянула руку и звякнула серебряным колокольчиком. Почти сразу в дверь деликатно постучали (чертова стукачка разумеется торчала неподалеку).