Александра Тонкс - Погода для свитера

Мы собирали вещи без сожаления. Я уже знала, как тяжелеют руки, когда ты что-то оставляешь в городе, из которого бежишь, как они ленятся паковать чемодан, но это был не такой случай. Среди любопытных и неискренне сердобольных людей не нашлось для нас друзей. ЭМ две недели ждал, пока я закончу учёбу, сдам экзамены, а сам тем временем выбирал новый город. Мы не сговаривались, ничего не обсуждали, всё происходило под завесой тишины. На сей раз он осознанно выбрал для нас мегаполис, до которого нужно было много часов добираться на поезде. Мне уже было семнадцать ― исполнилось в мае. Получив свои оценки и документы, я вышла из школы, возле которой с вещами ждал меня эМ, и мы отправились догонять поезд, на который опаздывали. Теперь мы больше не строили надежд: нам слишком не понравилось то, как они рассыпаются.

Мы молчали всю дорогу и не хотели ни о чём думать, но я знала, что он невольно возвращается мыслями к книжным полкам и ценникам с именами авторов. Потом сразу же гонит от себя свои мысли, тряся головой, как собака, но спустя время они снова заползают к нему в черепную коробку. Что происходило внутри меня, я не помню. Кажется, я была очень недовольна тем, что не позволяла себе детские мысли, уютные, полные светлой веры, обнадёживающие и согревающие. Я знаю, Вам это должно быть знакомо.

После вакуумной тишины Третий город встретил нас очень шумной автострадой. Мы приехали поздно вечером и приготовились вглядываться во тьму, но были ослеплены огнями, которые отрицали существование ночи, отрицали ночной покой и сон. Они только кричали о том, что жизнь после девяти часов вечера ничем не уступает по своей интенсивности дневной. Тогда мне так не казалось, но сейчас я понимаю, что мы были ещё слишком доверчивы. И мы поверили этим огням Третьего города.

Поселившись на окраине ― и то в долг, подальше от пёстрого центра, к которому тянуло, как магнитом, мы бросили ночной сон. Мы подсели на новый ритм жизни. Редко бывать дома и даже гордиться, если за сутки совсем не появляемся там. Грести себе как можно больше разнообразной работы. Если кто-то из нас оставался менее, чем с двумя работами, он старался это скрыть. И, конечно, отдых, новый, неизведанный отдых любым путём ― обманным в силу расценок и возрастных регламентов или дешёвым, неограниченным. Нам казалось, что теперь мы по-настоящему глотаем жизнь вместе с алкоголем. Навёрстываем упущенное. И, наверное, мы гордились каждым часом, который был лишён законного сна. Хвалились, хвалились, неестественно громко смеялись. Что это такое, Артур? Нет, это не Третий город. Это возраст. Время бросать вызовы своему здоровью.

Мне казалось, у меня много друзей и то, что почти все они были однодневками, меня мало заботило. Неизвестно, сколько бы это продолжалось и кто бы решился первым признаться, что всё это ― мишурная глупость, если бы не очередное моё увольнение и погоня за новой работой. Когда я пришла на собеседование… [ пауза, тяжёлый вздох ] Не имею понятия, как Вам объяснить это. Если Вы никогда не переезжали, Вы не знаете, что это такое ― сорняки из прошлой жизни, которые не должны были взойти на новом месте. Я не могу рассказать Вам, кого именно я увидела. И как могла произойти такая встреча далеко от места моего рождения. Но наш разговор был недолгим. Настоящая отрезвляющая пощёчина, которая заставила меня быстро покинуть это место. Я бежала оттуда на поиски эМ и знала, что за мной уже гонится прошлое, готовое затянуть меня в старое болото. А сопротивление моё, знаете, почему-то всем кажется обычно таким неуверенным, точно я на самом деле хочу того, чего вообще-то не хочу. Это часто придавало сил моему… болоту.

Я помню, как влетела в квартиру и начала бездумно собирать свои вещи. Как первым делом сложила новые книги и новую одежду. Как внезапно осознала, что мы со своими работами получили достаточно денег, чтобы снимать себе более приличное жильё, но не делали этого. Почему? Я помню, как подошла к календарю и поняла, что мы провели в Третьем городе практически целых три года. Поняла, что не знаю, где эМ отмечал свой двадцать первый и двадцать второй дни рождения, и куда ушло наше Рождество. Поняла, что скоро мне самой будет целых двадцать. Я просто выпила залпом это время и не ощутила ничего, кроме странного горько-кислого послевкусия. Выкурила как эМ дешёвую сигарету, и остался у меня в руках только бесполезный бычок ― сдача.

Два часа я сидела на собранных вещах в полной темноте, боясь включить свет. В окно уже лезли настырные ночные огни Третьего города, когда эМ вернулся домой. Всё в той же темноте мы договорились о новом отъезде. На примете не было ни одного города, ни отголоска идеи, и уже на выходе из дома эМ спросил, почему мы обязательно должны переезжать в другой город всё той же страны, где мы оба родились. Не найдя ответа на этот вопросы, мы… да, Артур, мы просто сделали этот размашистый шаг за границу. И больше не возвращались на родину.