Элина Файзуллина - Алтарь судьбы

Желание императрицы побыть наедине с телом мужа нельзя было игнорировать, однако, возмущение священников, которые не привыкли изменять традициям церкви, было воспринято Екатериной с пониманием, и она позволила им читать над телом мужа псалтирь.

– У тебя еще будет время с ним проститься, – аккуратно начал я. – Погребения монарших особ совершаются лишь на сороковой день.

Екатерина злобно обвела меня глазами.

– Мне и этого будет мало. Я не успела сказать ему всего что хотела и должна была. Это произошло слишком неожиданно, – вздохнула женщина.

– Скоро начнется панихида, тебе лучше сходить умыться и переодеться.

– Нет сил что-либо делать, – всхлипнула она.

– Я позову твоих фрейлин, они помогут.

– Оставь меня в покое, Саша, – протянула она, нахмурив брови.

Мне оставалось лишь продолжать попытки заботиться о ней время от времени, хотя она никого к себе не подпускала.

Царя провожали долго и торжественно. Его яркая жизнь и тот причудливый след, что он оставил после себя, не позволили ему уйти без шума. Безусловно, не только императорский двор, но и все петербургское общество от мала до велика, как одно погрузилось в траур. Все это время тело готовили к упокоению. На сороковой день с раннего утра до поздней ночи проходила церемония прощания. По своей роскоши это действо нисколько не уступало какому-нибудь знаменательному событию, кои обычно с широким размахом отмечают во дворце. О том, что мероприятие посвящено похоронам, напоминало лишь траурное обличие присутствующих и приглушённое свечение огней. Семья царя пребывала в глубочайшем унынии. Дочери Петра молчали на протяжении всей процессии и держались крайне сдержанно. Екатерина была все так же безутешна. Я, разумеется, старался не оставлять ее одну, потому почти все свои обязательства на время переложил на сенаторов. Организация похорон была возложена на Якова Брюса. Должен признать, он справился с этим делом более чем хорошо. Во время церемонии не было никаких промахов, все происходило точно по расписанию. Тело императора находилось в центре большого зала, украшенного в военном стиле. Дорогое черное сукно обивало все стены, а гроб царя был установлен на бархатной возвышенности, украшенной золотыми элементами. Возле тела неподвижно, словно такие же неживые, выстроились в шеренгу солдаты караула.

Дворец не мог вместить всей публики, пришедшей проститься с императором, посему было принято решение установить на набережной сидячие места, чтобы люди, измученные усталостью, не покидали похороны раньше времени.

– Ваше Величество, всё готово, пора спускаться, – сказал Брюс, когда мы с Екатериной молчаливо ожидали начала церемонии в её покоях.

Императрица кивнула в ответ.

Перед тем как выйти к людям, она потянулась к стопке с медовухой и, скоро осушив его, отправилась на похороны.

К десяти утра гроб вынесли на улицу. Многосотенная толпа стала к нему стекаться. Иностранные дипломаты, сенаторы и дворяне – все до единого со скоблеными подбородками – окружили гроб, не давая возможности другим увидеть мраморное лицо императора. Художники расположились на специально сооруженных помостах, и в спешке делали зарисовки происходящей сцены.

Появление вдовы царя было спланировано с особой тщательностью. Она показалась лишь перед самым отправлением процессии на место захоронения. Ее сопровождало несколько офицеров. Сие задумывалось для того, чтобы продемонстрировать всем, что кандидатура супруги Петра в качестве преемницы его на престоле поддерживается царской гвардией и является неоспоримой.

В целом, российское общество отнеслось к известию о том, что бразды правления теперь переходят к женщине, более чем благосклонно. Разведка не донесла ни об одной попытке мятежа против Екатерины, наоборот народ воспринял ее самодержавие как символ новой эпохи, свободной от тирании ее жестокого мужа и его шокирующих общественность нововведений.

Среди дворянского общества супруга царя не была столь желанной правительницей. Причиной тому ее неблагородная порода. Даже фрейлины, как водится, набираются из знатных родов, тем паче неприязнь к простодушной царице. Однако не подпадать под обаяние Екатерины было невозможно. При первой встрече люди считали ее невежественной дурехой, лишенной сколько-нибудь аристократической изысканности и женского шарма, но стоило только узнать ее получше, как она открывалась им женщиной миловидной и доброй, не падкой на дворцовые интриги и глупые забавы. Она обладала редким навыком уметь нравиться всем. Подобного набора качеств вполне хватало для того, чтобы стать правительницей державы. Естественно, ума у царицы в делах государственных не имелось никакого, и политикой она особо не интересовалась. Но этого от нее и не требовалось. Необходимым и достаточным было умение ее вывести на бумагах свою подпись и поставить под ней императорскую печать. Вся остальная работа ляжет на государственных мужей.