Александр Коренюгин - Магнитные бури

Андрей выпил душистый, горький чай, к еде не притронулся. Его подташнивало, кружилась голова, ноги и руки дрожали мелкой дрожью. В голове билась одна мысль: «Как там мама? Ее тоже допрашивают? Или она лежит в больнице?»

И вот он снова сидит на неудобном, жестком стуле. Капитан сегодня уже не сидит напротив Андрея, он стоит возле окна и курит, курит, курит… Следующая сигарета прикуривается от предыдущей, густеет дымовая завеса в кабинете. В пепельнице растет гора окурков.

«Ты будешь говорить?», «Кто убил Игоря Балашова 1960 года рождения», «За что ты его убил?», «Твоя мать, Балашова Мария Андреевна, принимала участие в убийстве?», «Кто из вас двоих ударил Игоря по голове?»

Капитан оставил свое место у окна пошел к вешалке, где висела какая-то одежда. Его руки начали суматошно шарить в отвисших карманах поношенного черного пальто. Видимо, у него закончились сигареты. Андрей попытался развернуться на своем стуле, чтобы в сигаретном дыму снова видеть ненавистного суетливого человека, но от резкого движения его голова закружилась, затем отделилась от тела, медленно поплыла к потолку, глаза закрыла темнота… Андрей в позе сидящего человека упал со стула на неопрятный пол.

– Ты чего, парень? – внезапно охрипшим голосом спросил капитан. Он бросил непочатую пачку сигарет на свой стол и засуетился возле Андрея. Офицер тормошил бесчувственное тело мальчика, затем поднял его и попытался посадить снова на стул. Но Андрей снова и снова соскальзывал со стула на пол. Наконец, капитан сообразил, что малолетнего подозреваемого нужно уложить на диван для посетителей, который стоял вдоль противоположной стены кабинета и вызвать врача.

– Дежурный, – закричал капитан, – срочно врача в мой кабинет.

В кабинет допросов заглянул дежурный, тот самый, который утром пытался накормить Андрея:

– Ну, что, Викторович, дослужился? Служба такая! Эти сказки ты рассказывай кому-то другому, а не мне. Служат Отечеству и Закону! А ты сейчас кому служишь?

Андрея увезли на скорой помощи. Очнулся он на больничной койке, рядом с ним сидела мама и держала его за руку. Пролежал Андрей в больнице около месяца. В милицию его больше не вызывали, вопросы о причинах смерти брата не задавали.

Выписали Андрея из больницы в пятницу, перед выходными днями, чтобы адаптировался в домашней обстановке и с понедельника пошел в школу.

Домашний уют, тепло и котлеты от нянюшки, которая уже не работала в семье, но ежедневно «заглядывала на огонек, а вдруг пригожусь», как сама она поясняла очередное присутствие на кухне Марии Андреевны. Андрей заглянул во все комнаты квартиры: все, как в былые времена – ковры, картины, вазы и люстры вернулись на свои привычные места, на туалетном столике Марии Андреевны стояла знакомая много лет шкатулка с ее драгоценностями. Не было отца и Игоря. Их заменили портреты с траурной лентой на раме.

Андрей в первый раз вдруг отчетливо понял, что это навсегда. В этой жизни они с матерью остались вдвоем, никого больше. Андрей бесцельно бродил по пустой квартире, а в душе отчаянно билась безумная надежда, что, вот сейчас, в одной из комнат обнаружатся какие-то вещи или предметы, подтверждающие, что Игорь и отец живи, и всего лишь на несколько часов вышли из дома.

В комнате матери его ждал неприятный сюрприз. Рядом со шкатулкой с драгоценностями на туалетном столике матери лежали несколько бумажек, заполненных чернильной ручкой небрежными, плохо читаемыми словами. Каждая бумажка была пропечатана различными по форме и характеру штампами и печатями. Одна бумага свидетельствовала о смерти Игоря, такого-то числа 1985 года. Вторая – медицинское свидетельство о гибели Игоря. И далее документы из райотдела милиции – акт осмотра тела, официальный отказ милиции в возбуждении уголовного дела, заключение судебной экспертизы о причинах смерти Балашова Игоря, разрешение райотдела милиции на захоронение. Горестные бумаги снова больно ударили по еще неокрепшей психике Андрея. Видимо поэтому он сразу не заметил милицейское и судебно-экспертное заключение о причине смерти Игоря, а оно звучало следующим образом – причиной смерти Балашова стала его неосторожность при работе с транспортным средством, в следствие чего произошло отравление выхлопными газами от работающего двигателя. И ни одного слова о гематоме на голове и крови на руках Андрея.

«Непонятно, – сердце Андрея тяжело билось и не помещалось в груди, – а разве мне не предъявляли обвинение, в том, что это я убил Игоря? С мамой вместе»