Александр Коренюгин - Магнитные бури

– Ты мать свою присмотри. Может, ее нужно в больницу положить? Хотя мы давай знаешь, что сделаем? Сейчас прямо доложим обстановку нашему руководству, и мы думаем, что он сумеет договориться со здравотделом города, чтобы те поставили карету скорой помощи возле вашего дома. Да, и еще попросим, чтобы врач неотступно был при Марии Андреевне. Давай, парень, будь сильным!

В милицию Андрей с матерью так и не пошли. Несколько раз им напоминали телефонными звонками из милиции, что они должны прибыть в райотдел, но после того, как с ними поговорила врач, звонки прекратились.

– Андрей, – тронула врач за руку Андрея, – я им пообещала, что ты у них появишься минимум, как через неделю. А Мария Андреевна вообще не придет. Отпечатки пальцев им нужны? Пусть придут после похорон к вам домой и снимут эти самые отпечатки.

Похороны Андрей помнил смутно, а если точнее, то некоторые моменты его память вообще не зафиксировала. Он не помнил, как прощался с Игорем, кто и какие слова говорил при прощании, как опускали гроб с телом в землю. Этот промежуток времени исчез из его сознания. Возможно, это было даже хорошо. Для Андрея старший брат остался живым, улыбающимся, красивым человеком с ласковыми черными глазами. Игорь внешне был очень похож на смуглую татарку-мать. Через несколько месяцев после похорон Мария Андреевна сказала Андрею:

– Игоря отец к себе забрал. Василий Андреевич меня любил, и, безусловно, хотел, чтобы я была рядом с ним. Но, видимо, решил, что я должна с тобой остаться, а Игорь ему меня заменит. Я точно знаю, что он так решил. И если бы это было не так, то я давно бы ушла к ним. Добровольно и сознательно. Но не смогла пойти против его воли – я нужна здесь, нужна тебе.

После похорон Андрея все-таки отвезли в райотдел милиции – пришли к ним домой два милиционер, взяли Андрея с двух сторон за руки и посадили в машину.

Допрашивал его все тот же капитан, Анатолий Викторович.

– Для начала ты мне, парень расскажи, за что ты брата ударил по голове, фактически убил. Машину не поделили, или гараж? Что смотришь, как будто с печки упал? Разве это не ты его по голове ударил? У тебя руки были в крови, когда мы приехали. Не успел вытереть? У твоей матери то же самое – кровь на руках. Поэтому она и прикинулась невменяемой? Допросов боялась, вот и спряталась за спину врача. Скажи, я прав?

Капитан не уставал задавать и повторять нелепые вопросы, а Андрей, покачиваясь от бессилия и усталости сидел перед ним на стуле и молчал. Молчал не от того, что тогда знал законы и использовал свое право на молчание. Он молчал потому что не понимал, о чем его спрашивает взрослый мужчина и не просто спрашивает, а покрикивает, издевается и держит его на этом жестком, неудобном стуле, в то время как ему так хотелось прилечь, закрыть глаза и увидеть смеющееся лицо Игоря.

Допрос закончился поздним вечером. Конвой отвел Андрея в маленькую комнату с узкой, потертой кушеткой и одним стулом. Андрей лег на кушетку, свернулся калачиком и его сознание отключилось. Игорь, мама, снова Игорь и мама…

Очнулся Андрей от тихого мужского разговора возле открытой двери в его камеру:

– Викторович, ты не забыл сколько парнишке лет?

– Это моя работа. Мне приказали, а приказы я привык исполнять без разговоров. Как он ночь провел?

– Никак он ее не проводил. Мгновенно отключился и постанывал во сне. Я ему с вечера еду принес, вон она стоит на столе. Не притронулся. Смотри, Викторович, не перегни палку. Случись что, так спрос-то, с тебя будет. Начальство, оно и есть начальство – они ручками разведут и скажут, что ничего знать не знали. Это капитан-беспредельщик парнишку угробил. Кровь на руках? Это ты такой аргумент придумал? А ты ее, эту кровь запротоколировал? Ты смывы сделал? Чья это кровь? Парнишка нос разбил и кулаком утерся. Да, ты сам все понимаешь не хуже меня. Смотри, кажется, проснулся. Веки задергались. Слышь, парень? Вставай, я тебе сейчас горячей еды принесу.

– Спасибо, – из пересохшего горла Андрея слова продирались колючими ежиками, – я не хочу.

– Ну, ничего, захочешь, – настаивал пожилой конвоир, а может, и не конвоир вовсе, а дежурный оперативник, – ко мне тут спозаранку жена приходила. Чай горячий, на травах заваренный, ну и прочая там еда. Она у меня мастерица на всякие вкусности. Уверен, тебе понравится. Я ей вчера рассказал, что у нас тут парнишка ночует, вот она с сумкой и пожаловала. Давай подкрепись, глядишь, и жизнь перестанет быть серой и бесцветной. За тобой уже приходили, велели привести снова на допрос. Я вот для тебя и выпросил полчаса, чтобы ты поел и пришел в себя. Потом отведу тебя в допросную.