Екатерина Кравцова - Игра воображения

Я с большим трудом передвигалась по дороге. Вокруг плавала плотная завеса тумана, и от этого казалось, будто я двигаюсь в молоке неизвестно куда. При этом дойти куда-то требовалось непременно, и как можно быстрее. Внезапно я обнаружила, что дорога под моими ногами становится жидкой, и не смогла бы продолжать путь, если бы не чья-то ведущая меня рука. Темный плащ укутывал фигуру спасителя, поэтому разглядеть его я не могла. Мы брели по странной дороге, вцепившись друг в друга так крепко, словно от этого зависели наши жизни… Постепенно впереди стали проступать очертания огромного валуна, на котором стояла маленькая фигурка, тянущая к нам руки. Видимо, это и была наша цель, только вот идти становилось все труднее, и рука моего неизвестного спутника уже не так помогала – ему самому приходилось нелегко.

На этом месте я проснулась и долго еще приходила в себя от устойчивого чувства тревоги и неопределенности.

Но как бы там ни было, а повернуть вспять машину подготовки к эксперименту я уже не могла, и потому сочла за лучшее отмахнуться от загадочного сновидения… Как оказалось позже, совершенно напрасно.

Мало-помалу жизнь все-таки научила меня, что ничего никогда не происходит просто так, даже если на первый взгляд кажется абсолютно бессмысленным. Жаль только, что мы накрепко запоминаем эту науку, как правило, слишком поздно.

* * *

Больше всего люблю момент знакомства с эпохой. Конечно, я никуда не отправилась бы без подробного инструктажа, но первые личные впечатления – это, доложу вам, совсем другое дело! Я так и не сделалась скучающей путешественницей, от всего защищенной и всем заранее пресыщенной. Все новое не просто живо занимало меня, но со временем еще и обретало обаяние личных воспоминаний, бесценную коллекцию которых я надеялась когда-нибудь изложить на бумаге.

Готова я была и к тому, что аромат времени ни в каких инструкциях донести невозможно. Я путешествовала в карете по дорогам Германии XYIII века, с удовольствием бывалого наркомана вдыхая запахи, что были постоянно к моим услугам: запах новой кожи, дыма, какой-то неведомой мне зелени и почему-то – свежих яблок, хотя для яблок по моим понятиям было рановато.

Правда, к безмятежным сочным ароматам примешивался едва уловимый запах авантюры, столь характерный для всех моих начинаний. И в этом мире тоже была некая «ситуационная щель», возможность поучаствовать в истории и слегка ее видоизменить. Вопреки обыкновению, я внезапно засомневалась в правомочности нашего эксперимента.

Подумать только, в безоблачное детство княжеского отпрыска вклиниваюсь я со своими претензиями, лишаю ребенка привычной обстановки, перетаскиваю на много лет вперед с меркантильной целью изучить его необычные способности… Кто знает, почему сведений о нем не сохранилось ни в каких исторических источниках? Может, он просто умело скрывал свои таланты и умер в глубокой старости, окруженный десятком внуков?

Но здравый смысл подсказывал мне: надежды на лучшее напрасны. У мальчика нет иной возможности выжить, кроме как последовать за мной. Понятно, если хоть один политикан с амбициями пронюхает, что умеет этот малыш, страшно представить, во что превратится его жизнь! Тут я заставила себя прекратить никчемные рассуждения и переключилась на более светлые мысли.

Мое сиятельство графиня Корсакова была женщиной отнюдь не бедной – экипаж мягко покачивался на новых рессорах, везли его не какие-нибудь там клячи, а вполне породистые вороные. Правда, штат прислуги ограничивался кучером, остальных слуг (а лучше – спутников, в моем деле спутники были куда полезнее) следовало подобрать при ближайшей оказии.

Помнится, я еще спросила у шефа, зачем мне, собственно говоря, спутники, и откуда они должны взяться.

– Надо, чтобы все было по правилам, – назидательно заметил он, – А что до спутников… На стоящее дело люди сами найдутся, попомни, Анна, мое слово… Тебе даже не придется искать.

С не меньшим удовольствием я оглядела и свою собственную персону. Покажите мне женщину, которой не понравилось бы носить дорожные туалеты из упоительно шуршащей ткани, очаровательные шляпки и ботинки из кожи не грубее перчаточной. Причем, поскольку все это было пошито на меня и только на меня, сидело оно как влитое.

То ли двигались мы не слишком быстро, то ли северные немецкие земли оказались гораздо обширнее, нежели на первый взгляд, но до ближайшего постоялого двора мы добрались только к вечеру.