Екатерина Кравцова - Игра воображения

Вопрос прозвучал как нельзя более небрежно, но мне отчего-то показалось, что графу важен мой ответ…

– Придется разочаровать вас, мой дорогой граф, – в тон ему прощебетала я, – Одно лишь любопытство гонит меня по свету. Жизнь постоянно преподносит мне сюрпризы (вот это было чистой правдой), причем иногда в самых неожиданных местах.

Моя легкомысленная отповедь не обманула фон Вольфа ни на секунду, но пришлось ему удовлетвориться сказанным. Продолжая болтать о пустяках, мы завершили трапезу, и рассредоточились по личным апартаментам. Мне заранее не нравилась перспектива провести ночь в этом странном месте, но отступать было поздно, и я смирилась.

* * *

Как нас ни приглашали направиться прямо в свои комнаты и предаться отдыху, я все-таки не послушалась, и решилась на маленькую экскурсию. Я ни с кем не делилась своими планами, дабы не быть силой водворенной на место. Генрих и без того весь вечер посматривал на меня с плохо осознанным подозрением, и промолчал лишь потому, что не имел в распоряжении фактов.

Конечно, не хватало еще мне купиться на провокационные страшилки, половину из которых можно было смело игнорировать, и только вторую половину, поделив на десять, иметь при случае в виду. Я собиралась проделать любимое действие персонажей фильмов ужасов – побродить в одиночестве по коридорам замка, сулившим такое множество интересных открытий.

Строение с наступлением ночи погрузилось в полную темноту. Казалось, никакая частичка света не в силах выжить в его стенах. Зато в них жили звуки: дружный хоровод скрипов, шорохов, тихих стуков и перезвона капающей где-то воды обступили меня, едва я выскользнула в коридор. Мне полагалось бы мгновенно перетрусить, но темнота и странные звуки внушали только веселое любопытство. Мне казалось, я непременно обнаружу что-нибудь интересное в процессе своего «индивидуального тура».

Другие обитатели дома, как сговорившись, спали, и видели каждый свои сны. Из-за дверей, выходящих в коридор, вроде бы, даже слышалось их сопение.

Я разочарованно вздохнула и отправилась в картинную галерею. Вечером я уже удостоилась чести осмотреть ее, и в роли экскурсовода выступал сам хозяин. Он добросовестно пытался развлечь меня историями из жизни предков, но я слушала его не очень внимательно. Дело в том, что я никогда не любила экскурсоводов, и возглавляемые ими культпоходы в прошлое. Общаться с минувшим я предпочитала с глазу на глаз, и возможно, именно эта наклонность заставила меня в свое время избрать такую необычную профессию. Ознакомиться как следует с изображениями местной знати я тоже решила в без посредников.

Толстенькая свечка в маленьком медном шандале давала ровно столько света, сколько нужно. Я подняла ее повыше и двинулась от картины к картине.

Было весьма любопытно увидеть наглядное подтверждение некоторым своим выводам. Например, дамы семейства фон Вольф, все, как одна, были пухленькими и белокурыми. Они, конечно, не были на одно лицо, но совершенно явно принадлежали к одному типу внешности. Гитлер бы просто обзавидовался, куда там его «истинным арийкам»!

В мужчинах, впрочем, тоже прослеживалось сходство. Правда, не столь явное, как у дам. Мужчины фон Вольфов могли быть атлетами или хлюпиками, великанами или карликами, красавцами или уродами-вырожденцами, но… В их лицах всегда незримо присутствовало нечто хищное, животное, чего не могла изгладить ни улыбка, ни благообразие черт. Словно следуя традиции древних племен, ведших свою родословную от зверей, фон Вольфы полностью соответствовали своей фамилии.

Я попробовала припомнить хоть что-нибудь о «пораженных луной», которых с такой опаской поминал Генрих, но, как видно эти сведения сочли бесполезными для меня при подготовке путешествия… А жаль. За рассуждениями и осмотром экспозиции сон подкрался ко мне совершенно незаметно. Только широко зевнув несколько раз кряду, я поняла, что ужасно хочу спать.

Шорохи и перестуки проводили меня до самой спальни, и затерялись где-то в глубине коридора. В полной тишине я забралась на гигантское ложе и почти мгновенно уснула.

* * *

Вся беда состояла в том, что, нагулявшись в темноте, и наслушавшись туманных намеков на разнообразные опасные чудеса, я сделалась донельзя восприимчивой к кошмарам. Чем они (кошмары) не замедлили воспользоваться. Я снова оказалась в своем незавершенном страшном сне, и снова ничего не могла с собой поделать.

…Увязая в болоте и тумане, мы с моим спутником едва-едва смогли подобраться к ребенку. Взобраться на камень нечего было и мечтать, и я протянула к малышу руки. Хотела крикнуть ему «прыгай!», но не смогла издать ни звука. По непонятной причине голос отказывался мне повиноваться, оставалось надеяться, что не навсегда.