Анна Нецветаева - Иллюзии любви. Искренняя и горькая история о первой любви

Неужели настали спасительные 22:00? Не успела она обрадоваться отвоёванному покою, как её окликнула Яна, соседка по палате:

– Танечка, ты могла бы помочь мне?

– А что нужно сделать?

– Поспи, пожалуйста, одну ночь на другой кровати. Женя позвонит в двенадцать, хотим устроить нечто вроде виртуального свидания. Будет так здорово!

– Почему бы не поговорить с ним со своей кровати?

Разговаривая с ней, Таня не могла не заметить, какой неприлично короткий у Яны халат, и как заметно сквозь него торчат крупные соски. Ей кажется, или только она одна выглядит, как ребёнок, в свои почти семнадцать? Наверное, поэтому Дима больше не звонит. А будь у неё такая фигура…

– Понимаешь, бабка услышит и натравит на нас медсестёр! – продолжила натиск соседка, не подозревая, что её разглядывают с головы до ног. Она имела в виду старушку, что подселили в их палату вместе с внуком. Женщина причиняла всем в отделении много хлопот. Казалось, её раздражает каждый звук, кроме воплей «любимого мальчика». А если что-то мешает, нужно жаловаться «куда следует». Несмотря на это обстоятельство, сама старушка прославилась, как любительница похрапеть.

– Говорила бы тише, да и всё…

Таня была уверена – ничем хорошим для неё это не обернётся, но отказывать не умела. Яна поняла это и начала настаивать:

– Тань, ну, пожалуйста! Ну, чего тебе стоит поспать одну ночь тут? Я ему пообещала, не могу отказаться!

Она ласково смотрела в Танины глаза, а её военный нетерпеливо ждал телефонного звонка. Что оставалось делать?

– Хорошо, уговорила.

Таня покорно легла на свободную кровать. Тут до неё дошло, что на кровати под матрацем лежит деревянный щит, разломанный пополам. Стоило лечь, как он начал вгрызаться в спину, не оставляя надежд на сон. Поворачивайся хоть как, не поможет. Вот досада!

Бессонная ночь тянулась медленно. Яна сидела в шёлковом халатике у окна и ворковала по телефону больше двух часов. Военный басил гнусности в ответ. Разговор давно превратился в виртуальную оргию, и её дешёвые фантазии коробили слух. В другом углу комнаты спящая старуха давала сольный концерт, используя, как инструмент, заложенный нос. Спать не было никакой возможности, и Таня размышляла о своей невесёлой личной жизни. Мысли обжигали горечью: «А ведь Диме совершенно плевать, что тут со мной происходит – как я тут грущу, как мне плохо. Он нарушил все обещания. Да и кто он вообще такой? Только проблемы создаёт, не больше! Ужасно надоело страдать…». Она пообещала себе, что с понедельника начнёт новую жизнь, и никакого Димы в ней не будет.

Утром пришлось снова надеть пластину. «Чёртовы зубы! – злилась Таня. – Так мучиться приходится!». Маленькие крючки, идущие от пластины на зубах, царапали дёсны. Резиновые колечки, которые нужно было надевать на металлические скобы, не хотели крепиться к ним. Хуже того – ношение пластины сделало речь отвратительно нечёткой. Она будто бы разговаривала с едой во рту и мямлила. «Это временно, потерпи», – сказала мама на приёме у стоматолога. Они посетили его перед оформлением в больницу. «Временно, в разгар лета. Отпад!» – вспомнила Таня о том неприятном дне. Как она теперь будет знакомиться с парнями, если её улыбка выглядит так уродливо?

Она закончила с неприятным утренним ритуалом, надела пластину и пошла с Ксюшей на процедуры. Ксюша стала её новой подружкой в больнице. Они познакомились после отъезда Инны и теперь боролись со скукой вместе. «Ксюша бы понравилась Инне», – отметила Таня. Обе девушки были улыбчивыми и общительными. Хотя… это единственное, что в них совпадало. Инна – рассудительная и тихая, а Ксюша – бесшабашная и шумная. Ксюша носила чёрно-розовую одежду, красила ногти в такие же цвета и считала себя эмо-гёрл. Её волосы отливали светло-розовым цветом, и медсестры время от времени с осуждением косились на них. Инна же носила обычную одежду, как и Таня, и избегала любого лишнего внимания.

Когда Таня и её новая подруга проходили мимо ординаторской, они столкнулись с высоким темноволосым парнем, стоящим с мятой бумажкой в руке. У его ног лежала чёрная спортивная сумка. Это был новенький. Его красивое высокомерное лицо при виде девушек словно сказало: «У меня уже есть подружка, даже две! Хотите к ним? В очередь». «Боже ты мой! Какая цаца!» – подумала в ответ Таня. Вид незнакомца её взбудоражил. «Подобные парни никогда не смотрят на дурнушек вроде неё, тем более, с пластинами. Что ж, а он – посмотрит! Я обещаю», – внезапно внутри вспыхнул протест. Вопреки внешней стеснительности, в душе она всегда была бунтаркой, и сейчас её возмутил вид красивого юноши и то, что он собой, казалось, олицетворял.