Анна Нецветаева - Иллюзии любви. Искренняя и горькая история о первой любви

– Не звонит?

– Нет. А когда я звоню, не берёт трубку. Зато, если набираю его с других номеров, всегда отвечает. Иногда кажется, что трубку берёт не он, а кто-то другой. Сначала в ответ загадочно молчат, а потом идут гудки.

– Как странно! Может, всё ещё прояснится. Не расстраивайся, – Инна понимающе посмотрела на подругу.

На этих словах разговор оборвался: в ортопедическом отделении начался обед. Остаток пятницы Таня провела в состоянии, близком к истерике. Звонок от Димы стал навязчивой идеей. Почему он не звонит?! У него кто-то появился? Тревога и огорчение комком стояли в горле. Она не могла понять, почему романтичное общение, длившееся всю весну, прекратилось, что пошло не так. Казалось, только искренний разговор поможет разобраться.

Они встретились на одной из скучных научных конференций. Дима приехал из соседнего посёлка выступить с докладом. Как оратор он ей не запомнился, а как собеседник с мечтательным взглядом сразу вызвал живой интерес. В его немногословии таился целый ворох историй и секретов. Умные серые глаза выдавали способность подолгу пребывать в задумчивости и философски относиться к жизни. И ещё, что немаловажно, он играл на гитаре (о чём сразу же и рассказал, стоило им пообщаться).

Их знакомство завязалось само собой и вылилось в три месяца долгих телефонных разговоров. Они не говорили о моде да погоде, их диалоги были куда изысканнее: о любимых музыкантах, удивительных книгах, мечтах. Беседы переносили её в возвышенные миры из реальности с остывшим рыбным супом и подготовкой к контрольной. Из них так не хотелось возвращаться. Болтая с ним, она забывала обо всём. Уже пора было делать и уроки и помогать маме, а они всё смеялись в трубку. Дима играл для Тани песни под гитару и называл её ласково «лучиком», «солнышком» и «Музой». Никто раньше не был с ней так нежен.

Летом ему должно было исполниться восемнадцать. Он уже готовился к поступлению в университет и теперь всё реже звонил и писал. Дима обещал, что когда экзамены останутся позади, они ещё проведут вместе кучу времени. Ласковыми сообщениями давал понять – впереди всё самое волнительное, остаётся проявить терпение. И Таня ждала, ждала, ждала, а претворение сладких грёз в жизнь затягивалось. Знакомые из соседнего села писали, что часто видят Диму по вечерам в компании подвыпивших друзей. И с девушками тоже. Эти новости в конец свели её с ума. Таня позвонила маме.

– Мамуль, я хочу приехать домой на выходные. Соскучилась! – нежно сказала она. – Не хочу торчать тут. Можно?

– Таня, ты же легла лечиться, а не развлекаться! Ну и лечись.

– Ну, мам, мне очень нужно домой, пожалуйста!

– Вот что дома делать? Зря деньги потратишь на дорогу! – мать начинала закипать.

– Ма-а-а-м….

В трубке тяжело вздохнули.

– Ладно, приезжай, ты же не отстанешь.

– Ура, люблю тебя!

– И я тебя…

Хитро улыбаясь, Таня закинула вещи в сумку. Осталось добраться до родного села на разбитом сельском автобусе. Час тянулся бесконечно долго, и, наконец, она зашла в прихожую. Бросив сумку, побежала к домашнему телефону. Уж с этого номера ему наверняка удастся дозвониться, и он не отвертится, объяснит, что происходит! Таня судорожно набрала пальцами знакомые цифры. Вздохнула. Пошли гудки. Дима сразу ответил. Победа! Едва девочка заговорила, радуясь, что сейчас они пообщаются, как возлюбленный неуверенно бросил: «Извини, занят…». Раздались короткие гудки: он проделал привычный фокус. Расстроившись до слёз, Таня зависла в кресле с трубкой в руках. Напряжение застряло где-то в животе и не уходило. Давно сдерживаемая злость наполнила до краёв. Сколько можно играть в «кошки-мышки»? А какие красивые образы их будущего он рисовал… Она написала ему обидное сообщение, вложив в него все свои чувства. Текст вышел таким длинным, что еле вместился в допустимый формат.

Пришлось кое-как пережить остаток выходных: без романтики, но с прополкой бесконечных грядок и разговорами с мамой. Вечером воскресенья Таня вернулась в отделение. Там её ждало новое огорчение – Инну выписывали. Как же так? Теперь она останется в больнице наедине с печальными мыслями, не с кем будет даже поболтать.

– Как съездила к маме, Тань? Что делала? – вопросы сыпались из соседок по палате, как конфетти из хлопушки. Их проницательные взгляды было нелегко обмануть. Время до отбоя тянулось, как резина. Скрывая дурное настроение, Таня шутила и красочно описывала великолепные выходные – они с мамой болтали, как две подружки, потом она от души гуляла, ела спелую вишню и виделась с друзьями. Соседки, завистливо вздыхая, кивали.