Валя Шопорова - Умри, Джерри!

Доктор Айзик говорила непривычно твёрдо, может быть, отчасти даже жёстко из-за смысла её слов. Запугивать нехорошо, но это и не запугивание вовсе, просто пациент должен отдавать себе отчёт в том, где его границы дозволенного. И заодно это проверка того, способен ли он это понимать и вести себя адекватно.

Выдержав паузу на тот случай, если Том захочет что-то ответить или уточнить, доктор добавила:

– Скажи, ты готов сейчас беседовать? Или, может быть, ты хочешь сначала привести себя в порядок, позавтракать?

– Я хочу в душ, но только в одиночестве, без санитара, актёра… я уже не знаю, кто он.

Доктор Айзик пошла на уступку и в то же время хитрость – попросила санитара зайти не сразу, чтобы Том уже начал мыться, так был шанс, что он его не заметит. Том принял душ, переоделся в чистую одежду и в сопровождении «взявшегося непонятно откуда» санитара и охранника вернулся в палату. Там как раз заканчивали менять постельное бельё; на принесенном ей стуле ожидала мадам Айзик. Закончив, уборщица открыла окно и удалилась.

Кожу лизнул едва уловимый вздох свежего воздуха. Тому хотелось подойти к окну, выглянуть наружу, подышать, но он сел на кровать.

Мадам Айзик начала свой рассказ с того, что такое диссоциативное расстройство идентичности, объясняла максимально доходчиво, разжёвывала, постоянно следила за реакцией Тома, пытаясь понять, понимает ли он её, сама подталкивала его к уточняющим вопросам. А потом перешла к главному – к тому, что именно этим расстройством он страдает. Том более или менее понял сухую, заковыристую теорию – а известно, что психиатрия является самой сложной отраслью медицины из-за скрытости предмета её изучения, в ней сам чёрт ногу сломит – по крайней мере, уяснил, что диссоциативное расстройство идентичности – это когда в человеке сосуществуют две и более личности, по очереди захватывая власть. Он не мог понять другого – каким образом это относится к нему? Как это, я спал четыре года, а моим телом управлял кто-то другой?

– Его зовут Джерри, – сказала доктор, подводя свой рассказ к завершению, – ту, другую личность.

– Джерри? – с непонятной, близкой к писку интонацией переспросил Том.

Пока шок был слишком силён, чтобы всё осознать в полной мере, испугаться, забиться об стены, сойти с ума от неприятия реальности.

– Да, Джерри, – кивнула женщина. – Тебе интересно узнать о нём?

Том замотал головой, отполз назад, вновь загородившись коленями. Доктор вздохнула и проговорила:

– Хорошо, как хочешь. Поговорим об этом позже, когда ты будешь готов.

Она выдержала паузу, с внимательным ожиданием смотря на парня. Так просто уходить не хотелось, разговор казался незавершенным.

– Разве такое возможно? – дрожащим голосом спросил Том.

– Возможно, Том. Ты сам убедился, что стал взрослее, но не помнишь, как это происходило. А я дала тебе объяснение этому. Если у тебя есть какие-то вопросы, спрашивай, не стесняйся.

– Как так получилось? Откуда эта… диссоциация?

Заставить себя сказать «другая личность» он не смог. Страшно признать вслух, что в тебе ещё кто-то живёт, и Том пока ещё просто не принимал это, был не в силах осознать. В его понимании проблемы с личностью сводились к голосам в голове – самому растиражированному образу психически нездорового человека. Но никак не укладывалось в голове, что куда-то могут пропасть несколько лет, а ты в течение них жил, но это был вовсе не ты. Это уже какой-то сказ о подселении демона!

Тома нервно передёрнуло от собственных мыслей – правильно отец говорил, чтобы не увлекался фильмами ужасов; он исподлобья посмотрел на доктора.

– Диссоциация наступает вследствие какого-то травмирующего события или событий, – повторила она.

– Но со мной ничего такого не было. Почему это случилось?

Мадам Айзик предполагала, что ответом на данный вопрос может быть подвал, в котором Тому довелось побывать, и все связанные с этим жуткие события, но озвучивать этого не собиралась. Это должен был сделать он сам.

– Полагаю, ты можешь не помнить того, что с тобой произошло, – произнесла она. – Это нормальная реакция на травматический опыт.

Том открыл рот и снова закрыл, нахмурился, а после поднял левую руку тыльной стороной вперёд.

– У меня на теле много таких шрамов. Это может быть как-то связано?

– Думаю, что да. Не беспокойся, Том, мы поможем тебе всё вспомнить.

Том кивнул, положил ладонь на колено и опустил к ней взгляд. Внутри дрожало от возбужденного волнения и неизвестности; эти рубцы – ключ к прошлому. Он ещё не знал, что меньше всего в жизни захочет вспоминать свой кошмар, запрятанный так глубоко и надёжно, что к нему не подобраться ни сознанием, ни чужими словами, ни связанными с ним запахами.