Марина Ламар - Цепи свободы

А бурый буй, как блеф моей судьбы,

Похожей на стакан, отчасти полный

Не смыслом жизни – фразой «если бы…»

На междометиях

беседа состоялась,

но дальше не пошло.

В карман полезли,

но даже там

мы слов не наскребли.

Пожав плечами,

слабо отшутились,

а дальше – больше –

молча разошлись.

1

С поверхности мира

испаряется человечность,

и некого попросить…

(Вы снова о деньгах? Тогда простите.

Я о другом).

Листая дни беспечно,

свернулся год,

свою собравши дань.

И пропустить хотелось бы уроки

суровой жизни,

вечно задающей

не те вопросы и тона не те.

Разлад всегда готов, как выстраданный принцип,

как никому не нужная война (полов, т.д., т.п.)

И то, что где-то мир возможен,

уже не факт, а логика утопий,

бравурный звон словесной пустоты.

2

И то, что свет накладно электричен,

не значит, что светлеет темнота.

Ночную глушь тревожа фейерверком,

цепляем небо искрами и лжем

самим себе, спасая в сердце радость

и воскрешая веру в чудеса.

Но человечность этим не спасти.

Она уже в последний свой круиз

отправилась

на лайнере.

Удобно

кричать о безответственности слуг.

Но ничего так просто не уходит,

когда клеймо впечатано уже

в раскрученную ленту новостей.

Расцвечен Восток рассветом,

Разум пресен, слегка рассеян.

Наслаждайтесь живым моментом,

Книжники и фарисеи!

Подо льдом притаились раки.

Подлецам не нужна Расея.

Упивайтесь чужим подарком,

Книжники и фарисеи!

Распушился апрельский воздух,

Позабыты убийцы-сели.

Вы несетесь, не зная броду,

Книжники и фарисеи!

Колыбель не колеблют руки,

Нет у грешников Моисея.

За собой застолбили флюгер

Книжники и фарисеи…

В полуметре от полноты

Полу-ангел – полудемон

Полусонной пустоты

Полушепотом читает

Полуночные черты.

В полусладком винном граде

Монотонных полумер

Он стоит на полустанке –

Полуголый лицемер.

Полутонно звук роняет

Полоумная гроза

Скрипка ветра дразнит скрипом.

Дверь опять закрыть нельзя.

В полукруге недосказов

Не до сказок малышам.

Тесен кров у полукровки,

Но полна его душа.

И за ней приходит демон,

Пряча ангела в тени.

В полушария одеты

Приглушенные огни.

В полушубке прогулялась

Полуправда вдоль окна.

В полутьме скопила силы,

Чтобы капать допоздна.

То ли пуст наполовину,

То ли полон тот стакан.

Ночь сольет воды немного,

Переполнив океан.

То ли ангел, то ли демон,

Полукругом срезав путь,

Получить не сможет душу,

Но успеет обмануть.

Не слышит разум сердца моего

(Высший Разум),

Ибо глупое оно

(сердце).

И мне жаль его

(Высший Разум),

Ибо сила в глупости его

(сердца).

Где твое сердце, Разум?

Не в наших ли глупых сердцах?

Без поллитры

не разобрать,

что можно,

что нельзя

брать

братьям у

братьев.

Убрать ген

взятия (Бастилии)!

Не проси о прощении, демон.

Мне ли мелом чертить на белье?

Ты моя ярко-серая тема,

Ты мой чертик на черном коне.

Не проси не забыть. Не забуду,

Мне ли временем сердце лечить?

Ты мой искренний, верный Иуда,

Раздающий чужие ключи.

Я прошу не просить о прощенье.

Мне ли что-то тебе обещать?

Ты осколок, оправленный тенью,

Что разрезал души моей гладь.

Не дави откровеньем на жалость.

Мне ли мелочь ловить на мели?

Черно-белая пленка осталась.

Сценарист с режиссером ушли.

Когда за дверью океан,

А за окном решетка,

Ты можешь думать, что обман

Всего лишь сон короткий.

Но вывод, как ты ни крути,

Не даст тебе свободы.

Есть нечто где-то впереди,

Не знающее брода.

Дорога может выпить ночь

Из чаши горизонта,

Чтоб шаг за шагом превозмочь

Стремление к полету.

Но ты останешься ни с чем,

Предчувствием гонимый,

Ты будешь к сердцу глух и нем,

Как гений пантомимы.

Плешивый лес твоих границ

Давно усеян пнями,

И в мире преданных темниц

Ты зря меняешь рамы.

Удалю-ка тебя дэлетом,

В одночасье стерев все файлы.

Это сделать могла бы летом,

Чтобы ты оставался тайной.

Но, увы, прочитала коды,

Разгадала пароли мая

И на сайте своей свободы

Обозначила клик «жива я!»

Окно подсказало,