Леонид Андреев - Анатэма

Адэной!

Входят встревоженные Сура, Наум и Роза.

Сура.Зачем ты призвал нас, Давид? И почему так строг был твой Нуллюс, когда передавал нам приказание? Мы ничем не провинились перед тобою, а если провинились, то исследуй, но не смотри так строго.

Роза.Можно сесть?

Давид.Молчите и ждите. Еще не все пришли, кого я звал. Ты же, Роза, сядь, если устала, но когда настанет время – встань. Присядь и ты, Наум.

Нерешительно входит прислуга: лакей, похожий на английского министра, горничная, повар, садовник, судомойка и другие. Смущенно топчутся. Почти тотчас же входят кучками бедняки, человек пятнадцать-двадцать. Среди них Абрам Хессин, старик ; девочка от Сонки, Иосиф Крицкии, Сарра Липке и еще несколько евреев и евреек. Но есть и греки, и молдаване, и русские, и просто загрызенные жизнью бедняки, национальность которых теряется в безличности лохмотьев и грязи; двое пьяных. Тут же грек Пурикес, Иван Бескрайний и шарманщик, со своею, все тою же облезлой и скрипучей, машиной.

Но Анатэмы еще нет.

Прошу вас, прошу вас. Входите же смелей и не останавливайтесь на пороге, за вами идут еще. Но было бы хорошо, если бы вытирали ноги: этот богатый дом не мой, и я должен вернуть его чистым, как и получил.

Хессин.Мы еще не научились ходить по коврам, и у нас нет лаковых ботинок, как у вашего сына Наума. Здравствуйте, Давид Лейзер. Мир вашему дому!

Давид.Мир и тебе, Абрам. Но зачем ты так пышно зовешь меня Давидом Лейзером, когда прежде звал просто Давидом?

Хессин.Вы теперь такой могущественный человек, Давид Лейзер. Да, прежде я звал вас Давидом, но вот я жду вас во дворе, и чем я больше жду, тем длиннее становится ваше имя, господин Давид Лейзер.

Давид.Ты прав, Абрам: когда заходит солнце, длиннее становятся тени, и когда человек умаляется – имя его вырастает. Но подожди, Абрам, еще.

Лакей (пьяному) . Вы бы отодвинулись от меня.

Пьяный.Молчи, дурак! Ты здесь лакей, а мы в гостях.

Лакей.Хам! Ты тут не в конке, чтобы плевать на пол.

Пьяный.Господин Лейзер, какой-то человек, похожий на старого черта, схватил меня за шиворот и сказал: тебя зовет Давид Лейзер, который получил наследство. И я спросил – это зачем? Он же ответил: Давид хочет тебя сделать своим наследником, – и засмеялся. А когда я пришел, ваш лакей гонит меня.

Давид (улыбаясь) . Нуллюс – веселый человек и никогда не упускает случая, чтобы пошутить. Но вы мой гость, и я прошу вас, подождите.

Сура (после некоторого колебания не выдерживает) . Ну как у вас торговля, Иван? Теперь у вас меньше конкурентов?

Бескрайний.Плохо, Сура: покупателей нет.

Пурикес (как эхо) . Покупателей нет.

Сура (жалеет) . Ай-ай-ай! Это плохо, когда нет покупателей.

Роза.Молчи, мама,-не хочешь ли ты вновь вымазать сажей мое лицо?

Толкая впереди себя нескольких бедняков, входит Анатэма.-он, видимо, устал и запыхался.

Анатэма.Ну вот, Давид, получайте пока это. Ваши миллионы пугают бедняков, и никто не хотел идти за мною, думая, что здесь кроется обман.

Пьяный.Вот этот человек схватил меня за шиворот.

Анатэма.Ах это вы? Здравствуйте, здравствуйте.

Давид.Благодарю тебя, Нуллюс. Теперь же возьми чернила и бумагу и сядь возле меня за столом; мне же подай мои старые счеты… Так как все, что я буду говорить, очень важно, то, прошу тебя, записывай точно и не ошибайся – в каждом слове нашем мы дадим отчет богу. Вас же всех прошу встать и слушать внимательно, вникая в смысл великих слов, которые я произнесу. (Строго.) Встань, Роза.

Сура.Боже, сжалься над нами! Что ты хочешь делать, Давид?

Давид.Молчи, Сура. Ты пойдешь за мною.

Анатэма.Готово.

Все стоя слушают.

Давид (торжественно) . По смерти брата моего, Моисея Лейзера, я получил наследство (откладывает на счетах) два миллиона долларов.

Анатэма (егозливо поднимая четыре пальца) . Что значит четыре миллиона рублей.

Все в волнении.

Давид (строго) . Не прерывайте меня, Нуллюс. Да, это значит четыре миллиона рублей. И вот, подчиняясь голосу моей совести и велению бога, а также в память детей моих: Ханны, Вениамина, Рафаила и Моисея, умерших от голода и болезней и отроческом возрасте… (Опускает голову все ниже и горько плачет.)

И такими же слезами отвечает ему Сура.