Юрий Гиренко: Последнее чудо

Волшебник:А ваш юрист, которому довелось побывать в королевских застенках, с этим согласен?

Эмилия(не оборачиваясь) : Представьте себе — да! Потому что порядок — прежде всего! Потому, что правда — сильнее лжи! Правда и порядок — вот что нужно этой стране! Чтобы вор сидел в тюрьме! Чтобы разбойник болтался в петле! Чтобы предателей ставили к стенке! И мы этого добьемся!

Волшебник:Ничего себе умеренные…

Эмилия(резко повернувшись к Волшебнику) : Да, умеренные! Потому что умеренность — это порядок! И правда! И мы этого добьемся, сколько бы ни пришлось повесить, расстрелять и посадить! И не вам нас судить!

Волшебник:А как же семья?

Эмилия(разворачивается и уходит на авансцену) : Семья… Это важно. Но родина важнее! Ради нее — не пожалею ни себя, ни мужа, ни сына! (всхлипывает, уходит в глубину сцены; Эмиль вскакивает со стула, кидается ей вслед — но Волшебник, не оглядываясь, показывает ему кулак; Эмиль возвращается на свое место, мешком опускается на стул и отворачивается).

Волшебник:Ну, хорошо, всех пересажали, перевешали, перестреляли. А дальше?

Эмилия(возвращается к столу, садится, перебирает бумаги) : Дальше… Не знаю. Пока всех, кого надо, пересажаем, перестреляем, перевешаем… Не доживу. И хватит! Мне работать надо!

Волшебник:Сейчас вам надо спать. Спать, я сказал! Ступайте, мадам…

Эмилия(трет глаза, встает) : Да… Уже ночь. Хватит. Надо спать — завтра трудный день. Спокойной ночи, господа (уходит).

Эмиль:Господа? Она что, меня тоже видела?

Волшебник:Нет, это рефлекторная фраза. Однако, сильна твоя женушка…

Эмиль(гордо): А то!

Волшебник:Нашел чем гордиться. Такую пусти к власти — она полкоролевства истребит…

Эмиль(смущенно) : Не без того… А семье нашей точно крышка!

Волшебник:Ладно, не кисни пока. Какие тут умеренные мы увидели — пойдем посмотрим, какие у вас радикалы.

Свет гаснет.

На сцене — странный, но богатый интерьер. Дорогая мягкая мебель, зеркала, барная стойка в дальнем углу. На полу — шкуры крупных зверей, по стенам — охотничьи трофеи. Над всем этим растянут огромный красный транспарант с надписью «Охота и свобода». В центре зала в самом удобном кресле вальяжно развалился Охотник — крепкий, хотя и склонный к полноте, мужчина лет сорока. Вокруг него — стоя, сидя на полу и подлокотниках, лежа у ног — стайка красавиц, облаченных в сексуально-милитаристские наряды. Они благоговейно внимают охотничьим рассказам.

Охотник:…Я уж было подумал, что промахнулся. Ан, нет! Смотрю — а я попал (жестом призывает девиц сгрудиться поплотнее и дальше говорит шепотом; барышни хихикают).

В глубине сцены появляются Волшебник и Эмиль.

Волшебник:Как-то я иначе представлял себе штаб революционеров…

Эмиль:Вообще-то, это охотничий клуб. Но на время кампании Охотник разместил здесь свой офис. Ну а революция… Вот! (показывает на транспарант).

Волшебник(иронически) : Тогда конечно… Ладно, давай понаблюдаем (устраиваются у барной стойки; слушательницы охотника разражаются громким хохотом).

Охотник:…Тут уж ему деваться было некуда. Но он же глупый! Не понял, что убит! И продолжает наступать. А зубищи — во! И когти — во! Ну, я тогда хватаю…

Из левой кулисы выходит Оринтия — ухоженная блондинка неопределенного возраста в строгом деловом костюме и кожаной папкой под мышкой.

Оринтия:Так… И что здесь происходит?..

Из правой кулисы выходит Оранта — она очень похожа на Оринтию, одета в точно такой же костюм, и в руке у нее точно такая же папка).

Оранта:Мне казалось, что у нас тут предвыборная кампания?..

Оринтия и Оранта пристально смотрят друг другу в глаза, Охотник говорит сдавленным голосом «Девочки, потом дорасскажу»,и его свита поспешно разбегается.