Алексей Праслов - Пьесы. Забытые в столе

СЕМЁН: Когда-нибудь кончаются и сказки…/ И свежий хлеб черствеет, правда, но…/ Жестокий мир не затемняет свет в окошке…/ Пока душа сама не съёжится в сухарь!…/

ДАНИЛА: Я не дам превратить себя в идиота! Не-ет!… (на затмение) Это физика… движения тел, простая фи-зи-ка!

СЕМЁН: А слёзы – химия! А мы почему-то плачем!

ДАНИЛА: Да вы!… Уж лучше вы мне вилы в бок!… Давайте! Дуэль в темноте! На вилах!… Русская рулетка! Выпад и укол на «ку-ку»! Ку-ку! Ку-ку!

СЕМЁН: Сопляк!

Крик в темноте. Тишина.

ДУСЬКА, АНЮТА И ВЕЗДЕСУЩЕЕ РАДИО

Стог. Время к вечеру. Уткнувшись в солому, громко, с причитаниями плачет Дуська.

ДУСЬКА: Как он мог? Как же он мог? Я его теперь ненавижу! Я его… Ой, мамочка! Ой, что же мне делать?

Подходит Анюта, подсаживается к Дуське.

АНЮТА: Вот ты где. Хотя, где ж ещё…

ДУСЬКА: Мама! Я ненавижу папу! Или нет, не знаю! Не могу!… Скажи мне, родненькая моя, что же мне делать?

Включается радио.

РАДИО: (задыхающийся муж. голос) Ф-фух! Н-да!… Срочные новости! Их две – хорошая и плохая! (жен. голос) Ладно рассусоливать-то! А то я сама! (муж.) Цыть! Кха, кха… Сегодня в местную больницу был доставлен пацан… а-а… юноша с ранением в… в заднее бедро. Его принёс сам преступник, на вилах которого и была обнаружена кровь. В интересах следствия фамилии просили не называть. (жен.) Следствие, заднее бедро, преступник… Прям Чикага какая-то! (муж.) И второе. Сегодня у нас произошло обычное солнечное затмение, которое говорит о том, что жизнь идёт, природа крутится! А потому слушайте русскую народную… (жен.) Ягоду давай, ягоду! Сладкую! (муж.) Сладкую, говоришь?

Женский визг, смех. Звучит «Сладка ягода». Слышатся частое дыхание, стоны. Видимо, забыли выключить микрофон.

ДУСЬКА: Я побежала, а… а… А их уже нет!

АНЮТА: Их в район увезли. Данилку в больницу, а отца…

ДУСЬКА: В тюрьму?!

Анюта пожимает плечами, прижимает её к себе, гладит.

АНЮТА: Евдокия, не выйдет у нас сегодня репетиция. И завтра. Ехать надо.

ДУСЬКА: К кому же мне, мам?

АНЮТА: Глупый вопрос. Тебе к Даниле.

ДУСЬКА: А папа?

АНЮТА: А к папе я. Судьба у нас с тобой такая.

ДУСЬКА: Ой, мамочка!… Ой, да какая же я несчастная!

АНЮТА: Ты-и? Ты счастливая!… А про папу не верь. Не смей так думать про папу! Не мог он этого сделать, не мог!

Встаёт, начинает прибирать стог, аккуратно укладывая охапки.

Дусь, ты не купалась в утреннем тумане?

ДУСЬКА: Я? М-м… Мы бродили…

АНЮТА: А мы купались!… А слышали, как шипят звёзды в росе?

ДУСЬКА: Ты чего, мам? Зачем сейчас о таком?

АНЮТА: Значит, не слышали… Звёзды падают в ночную росу, шипят и испаряются. Горячий пар поднимается, остывает к утру – вот тебе и туман. Чем больше звёзд упало, тем гуще туман. Войдёшь в него, и тысячи капелек на тебе!… (задумчиво улыбается) Наш туман можно горстями черпать и умываться. А может, и охапками!…

ДУСЬКА: Как-то вы с папой… всё… переворачиваете. И я за вами! А Данилка надо мной смеётся…. Нет, сперва смеялся, а потом и сам… Ему тоже понравилось! Ну, вот про туман… как сейчас… Он же от речки поднимается и капельками на траве оседает, оттого… роса!

АНЮТА: (загадочно) Не всегда. И уж не сегодняшней ночью!… Сегодня роса была крупная, и холодная-холодная… Капельки с далёких звёзд! У папы что-то жгло в груди, я зачерпнула росы, мокрыми ладонями погладила его, и он успокоился.

ДУСЬКА: И я тоже… Зачерпнула и… Наваждение какое-то!

АНЮТА: Вся жизнь наваждение, дочка… Нет, не мог наш папа сделать такое. Такого – не мог! Давай сядем, решим, как нам быть.

Садятся, прижимаются друг к другу.

Когда папу привезли из госпиталя, ты у меня в животике ещё была, семь месяцев… Как раз столько прошло с того дня, как я проводила его в армию… Вот отсюда проводила… Здесь прощались… И вот привезли… Он долго не мог говорить… Только ходил, смотрел на меня и иногда шептал: Дуська, Дуська… Задумается и шепчет… Я и назвала тебя Дусей… Валька, отец Данилы, всё сделал, чтобы Сёма пролетел над полем и увидел… Ты знаешь что. И когда он увидел, то сразу заговорил… Он говорил, а мы с Валей плакали… Потому что Сёма… смотрел вниз… и наизусть… отрывок из «Ромео и Джульетты»… который мы когда-то в школе играли с дядей Валей… Весь отрывок!… И за меня, и за него… Как он его вспомнил?… Тот, который никак не идёт у вас с Толяном… А когда сели, он бегом сюда… Лёг на солому, раскинулся… И такое счастье в глазах!… «Я чуть не потерял всё это! Я чуть не потерял всё это!»… Повторял… И с тех пор… бережёт… всё, дрожит, как над… как над аквариумом. Тюк, говорит, – и мы дохлые! У нас, мол, жабры только для этих мест…