Алексей Праслов - Пьесы. Забытые в столе

АНЮТА: Ещё бы!… Сё-о-о-ом?! Валька достал два мешка мака… Когда узнал, что тебя… Что ты… Осенью на твоём комбайне он засеял и рожь, и мак… Тебя привезли весной, когда ещё всё было зелено… Леонтьич договорился с «АН-2»… И как только зацвёл мак, мы полетели… И ты всё вспомнил! Ты говорил, а Валька сидел в сторонке, улыбался и тихо плакал. На солнце так рябил мак, до слёз! И у всех были слёзы… Когда мы сели, Валька молча обнял нас и ушёл… А ты побежал на поле… Я еле тебя догнала… Вот здесь, у этого стога. А теперь он сгорел.

Плачет навзрыд. Семён подбегает к ней, гладит её щёки, волосы.

СЕМЁН: Ничего, ничего… Надо сходить за вилами.

АНЮТА: Догора-ает!

СЕМЁН: Это ерунда! Надо сходить за вилами. Надо перетащить вон тот стог сюда. Чё нам Голландия? Как сеяли, так и будем сеять! Тут им не ихний палисадник с цветочками! Это – Россия! Это – наша глубинка! Это наше поле! (громко поёт) Поле, русское по-оле…

АНЮТА: Это я дура!…

СЕМЁН: Моя дурацкая идея! (поёт) Не сравнятся с тобой…

АНЮТА: Я спичкой-то, я-а… А здесь, ведь, всегда-всегда… Помнишь, ещё когда мы в школе?… Авангард Леонтьич и то… Пашут, старый стог огибают, не трогают… Сеют – тоже… После жатвы старый убирают, новый накидывают!

СЕМЁН: Я накидаю! (поёт) Ты со мной, моё поле…

АНЮТА: У тебя руки обгорели!

СЕМЁН: Ну и чё? А то я не горел!… А ты? Как ты? Ну-ка, ну-ка, дай посмотрю!

Осматривает её руки, потом всю её.

АНЮТА: Ой, да я ж голая вся!

СЕМЁН: (прижимается к ней) Не вся… Не вся-а… А-а! О-о…

АНЮТА: Сёмочка… Ой! Да как же ты сумеешь, у тебя же компресс на заду? О-ой! Да где ж мы будем, сгорело ж всё?

СЕМЁН: Копёшечка осталась, мы спасли… Копна, Анют… Аню-ут!

Его руки скользят по всему её телу. Издали наплывает звук – то ли «АН-2», то ли вертолёт. Приближается «звезда». Радостно и счастливо смеётся Анюта.

АНЮТА: (кричит) Летит!

СЕМЁН: (неотрывно целуя её) Что это? Кто тарабанит? Кто, что?

АНЮТА: Да звёзды ж падают и тарабанят! И барабанят! И… их, их… и…

СЕМЁН: Копёшечка, копёшечка!… (поднимает её, кричит) Аню-у-у-ута-а-а!…

АНЮТА: (оглядывается вокруг) Ой, где наша копёшечка?… Ой, где ж она, родная?

Громыхает вертолёт. Семён несёт Анюту к спасённым от огня охапкам соломы. Они падают в эту «копёшечку».

Ах… звёзды-то… какие! Ах… звездопад… какой! Летит… глянь… Нет, повернись ко мне!… Я расскажу тебе сама, как… звёзды… к нам… летят!

Яркий луч врезается сверху в чёрное пятно сгоревшего стога, пульсирует, переливаясь цветами. В свете этого луча – Дуська и Данила. В их руках вилы с насаженными на них огромными охапками соломы. Сверкают, искрятся от пота их полуобнажённые молодые, красивые тела. Они сбрасывают свои охапки в одну копну, и тут же по лучу плавно и реально, как только бывает во сне, опускается и накрывает их… стог из ржаной соломы. Шум вертолёта так же плавно переходит в пение сверчка. Темно.

АНЮТА, СЕМЁН, ПЕТУХ И РАДИО

Утро. Стог. Из него торчат две пары грязных ног. Одна пара обмотана тряпками. Наверху стоит здоровый красивый петух. Он хлопает крыльями, стряхивает с себя сверкающие капли росы, поёт свою песню. Где-то включается радио.

РАДИО: (муж. голос) Правильно! Местное время уже… аж семь пятнадцать!

Наверху поднимается Анюта, оборванная, облепленная соломой, перемазанная сажей. Она сладко потягивается.

АНЮТА: (гладит петуха) Петька, сдурел? Орёшь под ухом!

РАДИО: Прослушайте последние новости. Позавчера житель нашего села выстрелил себе в задницу из ружья. Солью. Теперь бюллетенит. А на дворе – битва за урожай! (поёт петух) Правильно. Не ищи на жопу приключений! (жен. голос) Да Ванька, что ль!? Хреначишь такими словами в динамик! (муж. голос) Извиняюсь за резюмю. Далее. Вчера, то есть ночью на поле сгорел стог соломы.

Опять поёт петух. Наверху появляется всклокоченная, «соломенная» голова Семёна. Он долго озирается по сторонам, смотрит на Анюту, на петуха, щупает под собой солому. Потом осторожно заглядывает вниз.

СЕМЁН: Что это?

АНЮТА: Стог.

СЕМЁН: Стог? Сто-ог… А? А вот это?

АНЮТА: Петух.

СЕМЁН: Петух… Нет, это что?

АНЮТА: Ноги.

СЕМЁН: Ноги… Чьи?

АНЮТА: Н-наши. (загадочно улыбается) Когда-нибудь, увы, кончаются и сказки…/

Семён, а за ним и Анюта съезжают вниз. Семён недоумевает, беспокойно смотрит по сторонам, на свои ноги с перебинтованными пальцами, потом на торчащие из соломы, пара из которых замотана в такие же тряпочки. Анюта тянет его уходить, Семён сопротивляется. Вдруг он вскрикивает, хватается за сердце и закрывает глаза. Анюта, прижимает его голову к своей груди.