Дон Нигро - Наш дом и сад в начале века… (Русская пьеса)

АНЯ. Нет.

НИКОЛАЙ. Да, разочаровал. Что ж, если хотите стать писательницей, привыкайте. ( Пауза. Он смотрит на нее ). Послушайте. На самом деле вы не хотите писать. Вы только думаете, что хотите. Писательство может привести лишь к страданиям.

АНЯ. Вероятно, да.

НИКОЛАЙ. Я вас расстроил. Вы плачете.

АНЯ. Все хорошо. Я иногда плачу. Это ничего. Я слишком эмоциональная. Всегда была. Я пытаюсь быть более отстраненной и рассудительной, как Катя, но не могу. Наверное, это плохо для писателя, принимать все близко к сердцу.

НИКОЛАЙ. Я прилагаю максимум усилий, чтобы заставить женщин плакать в театре, но по-настоящему успешен в этом только в реальной жизни.

АНЯ. Я плачу и когда счастлива. Просто во мне так много всего, что я не знаю, как это уместить. Летом я сижу в этой беседке с книгой, слушаю шум дождя и переполнена счастьем, надеждами и страхом. Я хочу побывать везде, увидеть и переделать все, но потом думаю – нет, на самом деле я этого не хочу. В действительности я хочу оставаться здесь, дома, до конца моих дней, в этом месте, которое я так отчаянно люблю, где чувствую себя в полной безопасности, в саду моего отца, свернуться клубочком в объятьях моего мужа, который хороший человек и любит меня, заботится о наших детях, учит их читать, с кем они чувствуют себя счастливыми и любимыми, и читать все, и писать каждый день моей жизни, даже если никто не прочтет ни строчки и ничего не поймет. Это ужасно быть молодым. Ты не знаешь, чего хочешь, и хочешь все. Но, самое главное, я хочу писать, чтобы вы мне ни говорили, Николай, и как бы ни пытались отсоветовать. Вы меня научите, Николай? Научите меня писать хорошо? Я так этого хочу. Я действительно думаю, что умру, если у меня не получится.

НИКОЛАЙ. Прежде всего, вы должны понимать, что все писатели – свиньи. Достоевский был свиньей. Гоголь – психопатической свиньей. Мы все – свиньи.

АНЯ. Писатели – не свиньи. Толстой – не свинья.

НИКОЛАЙ. Да. Толстой – не свинья. В молодости был свиньей. А теперь просто дурак.

АНЯ. Толстой не дурак.

НИКОЛАЙ. Он думает, что «Король Лир» – плохая пьеса. И Достоевский был ужасным человеком. Эгоистичным. Тщеславным. Неуравновешенным. Злобным. Нетерпимым.

АНЯ. Он был величайшим писателем.

НИКОЛАЙ. Этого вы хотите? Чтобы когда вы состаритесь, люди говорили о вас: она была величайшей писательницей, хотя и отвратительной, нетерпимой, злобной свиньей?

АНЯ. Да что с вами такое? Я открываю вам душу, а вы остаетесь таким же ужасным. Почему вы так ужасны со мной? Так ли обязательно представлять все мелким, грязным и уродливым? Совершенно понятно, что ничего вы не испытываете ко мне, кроме презрения. Я ухожу и оставляю вас одного. ( Собирается уйти ).

НИКОЛАЙ ( хватает за руку и останавливает ). Нет. Подождите. Пожалуйста. Извините. Пожалуй. Не уходите. Не плачьте. Нет. Извините. ( Он обнимает АНЮ. Она плачет, даже рыдает, уткнувшись ему в грудь ).

АНЯ. Это глупо. Я такая несчастная. Как человек может быть таким счастливым, а потом стать таким несчастным из-за нескольких слов, сказанным другим человеком? Практически незнакомым.

НИКОЛАЙ. Это моя вина. Я действительно свинья. Вы не должны слушать меня. Это говорит мое недовольство. Вот и все. Пожалуйста, не плачьте. Дело в том, что вы – такой хороший человек, что я не знаю, как мне с вами себя вести. Я умею только играть с эгоистичными, мерзкими людьми, вот почему и пишу для театра. Ваша доброта делает меня жестоким. Какой-то моей части так стыдно за меня, что я ощущаю стремление уничтожать невинность. Пачкать ее до такой степени, чтобы она больше никогда не очистилась. Я не знаю, почему так. И говорю это не я, а персонаж, которого я играю в какой-то пьесе, недалекий и злобный. Я совсем не такой. Не знаю, какой я, но не такой. Определенно не такой. Я очень, очень извиняюсь. Пожалуйста, простите меня. Пожалуйста, пожалуйста, простите меня.

( НИКОЛАЙ целует АНЮ. Поцелуй долгий и нежный. Появляется РАДЕЦКИЙ. Видит их. Останавливается ).

РАДЕЦКИЙ. Что здесь, черт побери, происходит? Что ты с ней делаешь?

НИКОЛАЙ. А вот это, Аня, то самое, о чем я вам говорил, идеальный пример самой плохой пьесы. В ней, как только люди начинают целоваться, тут же появляется какой-то болван, выскакивает, как птичка из часов. Всеми силами старайтесь избежать такого, как в ваших произведениях, так и в жизни.

АНЯ. Михаил Петрович, просто… я была такой несчастной, и Николай утешал меня.

РАДЕЦКИЙ. Так он утешает? Засасывает все лицо в рот?