Татьяна Соломатина: Роддом. Сценарий. Серии 9-16

Евграфов пожимает плечами, снова улыбнувшись. Через паузу.

ЕВГРАФОВ

Бабка говорила, что она была не от мира сего. Всё улыбалась, по перелескам бродила, живот гладила. Никто и не смел.

Роза Борисовна, покачав головой и поджав губы.

АВЕРЧЕНКО

Точно не в мать! Ты умный, жёсткий.

ЕВГРАФОВ

Как иначе сироте выжить?

Роза Борисовна не замечает его шутливого тона, гнёт своё.

АВЕРЧЕНКО

У тебя только одна слабость.

Тычет подбородком в сторону из кухни, намекая на Чекалину. Евграфов улыбается.

ЕВГРАФОВ

Машку невозможно не любить. Я виноват перед нею. Был виноват. И… буду ещё. Наверное…

Роза Борисовна, саркастически усмехнувшись и прищурившись:

АВЕРЧЕНКО

Ой! Чем это?!

Евграфов, ясно глядя Розе прямо в глаза:

ЕВГРАФОВ

А мужчина всегда перед женщиной виноват!

АВЕРЧЕНКО

Говорю же – изворотливый лис!.. Если речь не о твоей прекрасной Матильде. … Вот где ты денежки взял?

Евграфов поднимается, собирает тарелки, улыбаясь:

ЕВГРАФОВ

Где бы ни взял – так уж вам отдал!.. Я посуду помою? По-соседски. Можно даже сказать: по-родственному!

(ЕЛЬСКИЙ, РАМИШ.)

Рамиш одета, хлопочет у стола, сервируя чай. Возвращается Ельский из душа. Видит приготовления – не слишком доволен.

РАМИШ

Сейчас будем чай пить!

ЕЛЬСКИЙ

Яна…

Идёт к столу, присаживается, она подаёт ему чашку, всё ещё не замечая его настроения. Он принимает чашку, делает глоток.

ЕЛЬСКИЙ

Яна… Ты – красивая девушка. У тебя хороший потенциал… Я видел твоё поведение в родзале…

РАМИШ

Спасибо! Спасибо! Спасибо! Мне очень приятно.

Ельский, указывая глазами на стол и поднимая взгляд на неё.

ЕЛЬСКИЙ

С этим всем не вяжется…

До Рамиш что-то начинает доходить.

РАМИШ

Что не вяжется? В смысле?..

ЕЛЬСКИЙ

Секс – это всего лишь секс. Манипуляция. Операция. Процедура.

РАМИШ

Я тебе не нравлюсь?!

ЕЛЬСКИЙ

Нравишься. Я не приглашаю на свидания и в постель женщин, которые мне не нравятся. Но…

РАМИШ

Что – но?

ЕЛЬСКИЙ

Я не стремлюсь к долгосрочным отношениям или, не дай бог, семейной жизни.

РАМИШ

Ты же любишь детей!

Ельский мимикой: «о, господи! Как же это всё…»

ЕЛЬСКИЙ

Новорождённых младенцев. Потому что они не разговаривают.

Рамиш от обиды вот-вот расплачется, смотрит на Ельского как обиженное дитя. Ельский – мягок, но настойчиво-упрям.

ЕЛЬСКИЙ

Сейчас выпьем чай. Провожу тебя. В этой кровати тесно. Я высыпаюсь только когда сплю один.

Она совсем растеряна.

РАМИШ

Я сказала дома, что дежурю…

ЕЛЬСКИЙ

Ты умная девочка, придумаешь что-нибудь…

Он пьёт чай, берёт бутерброд, с аппетитом жуёт. Рамиш сидит как в воду опущенная. Он – уже весь «врач в работе, беседующий с другим врачом».

ЕЛЬСКИЙ

Через два месяца интересная конференция по перинатальному инфицированию. Участвуешь?

А у Рамиш глаза на мокром месте, она не вникает в смысл слов Ельского. Он – хмурится. У него «встаёт» в основном на профессионализм.

(РАМИШ, ЕЛЬСКИЙ.)

Ельский с Рамиш подходят к подъезду. Он – равнодушно-галантен, она – в непонятных чувствах, её больше беспокоит нет ли поблизости зорких соседей. Расстаются формально.

РАМИШ

Спасибо. Это было лишнее. Я бы сама добралась.

ЕЛЬСКИЙ

Мужчина обязан проводить женщину. Этому учат между чистить зубы и родину любить. Спокойной ночи, Яна. До завтра.

Яна кивает. Заходит в подъезд. Ельский уходит. Через несколько секунд она с опаской выглядывает из подъезда. Всматривается – ушёл… Тихонько выскальзывает, быстро идёт в другую сторону.

(РЫБА, СВЯТОГОРСКИЙ.)

Рыба курит в одиночестве. Всхлипывает. Старается удержаться – не может. Плачет. Звук подъехавшего лифта, раскрывающихся дверей. Рыба быстро утирает слёзы. Подходит Святогорский. Видит, что она плакала. Достаёт из кармана пачку сигарет. Вытряхивает. Прикуривает. Укоризненно глядит на Рыбу.

СВЯТОГОРСКИЙ

Хватит! Полторы недели прошло! Двадцать раз уже можно влюбиться!

Рыба смотрит на него, и снова начинает плакать.

РЫБА

Он меня бросил…

СВЯТОГОРСКИЙ

Что значит: бросил? Он тебя подбирал?

РЫБА

Да-а-а… Если бы не он!

СВЯТОГОРСКИЙ

Вот и будь благодарна за то, что сделал. И не вой! Бросил он её, ишь! Не бросил, а освободил! Да ещё и… Во!