Станислав Буркин - СЭМ i ТОЧКА. Колониальный роман

От слишком долгого моления в затхлой келье на сыроватом зимнем воздухе, попахивающем болотом, Иван почувствовал слабость, холод в ногах и лёгкое головокружение. Вместо палки он схватил подвернувшуюся снеговую лопату и прошествовал с ней как с посохом к поданному авто.

Между тем дядя Мур в норковом полушубке и ушанке хлопнул дверью и, подпрыгивая, поудобнее устроился за широким рулём тучной машины. Азартно покашливая движком, он дважды дёрнулся и встал как вкопанный.

– Негораздок, – комментировал дворник, влезая на задний диван.

– Куда ты с лопатой, дурачок? – проплакал опытный водитель.

– Кудыть без ней? – помялся Иван, но всё же выпихнул наружу черенок.

– Просто беда какая-то, – филином посмотрев по зеркалам, покатил дядюшка с крутой горки в провалы 2-й Днищенской.

Они вывернули из мерзости сожженных деревяшек на снежно-глинистую дорогу, где, уютно покачиваясь и переваливаясь, поплыли в оживлённое городское движение. На перекрёстке касатка влилась в роящийся косяк янтарных, алмазных и рубиновых огоньков предрассветного сумрака Красноармейской.

Дядя вёл виртуозно, представляя себя за штурвалом секретного бомбардировщика. Иван жался в углу, рассеянно глядя на купеческие шубы и шапки, скапливающихся на остановках женщин, а на светофоре – испугался прильнувшего рукавичками к его заиндевевшему окну сонного школьника. Двигающемуся в тесном строю дяде на секунду показалось, что он находится в составе кортежа, так что он пробормотал, сосредоточенно вытягивая подбородок, как бы думая вслух:

– И зачем ты не сел вперёд, лиходей?

Иван чуть сильнее опустил голову в воротник и стал больше походить на лишённого шеи царя Тишайшего, чем на ныне царствующего правителя.

– Сел бы со мной как все нормальные люди, – продолжал задумчиво укорять водитель опустившегося государя. – Совсем возгордился, отступник.

– Чего несешь?! – тут же гаркнул старик и чуть не вышел.

– Знаю я тебя, – усмехнулся с прищуром личный водитель и игриво пропел с таинственной уверенностью в голосе: – Знаю. Иванишь. Краснояришь. Ересиарх.

– А ты барыга, – вдруг рыкнул Иван, когда они уже поднимались в лифте в компании красавицы в пижаме. Дядя Мур рискнул сделать вид, что ей показалось.

– Запомни раз и навсегда, – невозмутимо давал дядя последние наставления, – никакой ты не старец. И уж тем более не… – осекся он. – А бродяга.

Они вошли в кабинет.

– Ну, какие дела? – по-свойски сказал дядя Мур. – Вот, привёл тебе для опытов, – засмеялся он невпопад, но обходительно.

Доктор небрежно вынул руку, чтобы ответить на рукопожатие, но тут же сунул кулаки обратно в карманы халата, и его мясистое, обветренное лицо заинтересовалось фигурой дворника, на которого он недолго смотрел как на товар, чуть раскачиваясь на тапках.

– А чем, собственно, обязан? – вдруг удивлённо спросил заведующий отделением институтской клиники у растерявшегося от такого поворота Лимура.

Коммивояжер вдруг устыдился самой мысли, что Тузовский – это светило сибирской науки – потом будет рассказывать в Доме учёных, с каким идиотским вопросом он к нему наведывался.

Победив малодушие, визитёр махнул рукой как вялый сеятель и ответил:

– Какой экземпляр! Настоящий выворотень.

– На кой шут он мне?

– А ты исследуй, – сказал дядя Мур, восстанавливая инициативу. – Ты человек великой интуиции. Светоч! Я и напоминать тебе не стану, что с ним не так. Если подозрения ваши верны – получим всю славу. Может быть, даже премию дадут, и я успокоюсь.

С этими словами дядя Мур сунул руку в полушубок и мастерски переместил из него в карман халата плоскую бутылку лимуровки с фирменной лично им придуманной этикеткой.

– Господи, что же мне с этим делать-то! – ещё раз окинул любитель всего благодарственного проницательным чуть заплывшим взглядом подарки снизу вверх. Ивановы широкие скулы, впалые морщинистые щеки и китайская бородёнка наконец заинтересовали его. – У меня сейчас скрининг идёт. Испытываем препарат бразильский. От бешенства. Может я его туда? А там – всё. И госпитализация, и кормим хорошо, и двадцать тысяч в придачу. Мне.

– И кровь берут?

– Шесть дней по десять заборов! – гордо ответил фармаколог. – А до этого ещё анализы.

– А установление родственных связей?

– Как? Мы же не институт генетики! – испугался заведующий. – Лимур, ты же образованный человек, – насупился он.

– Кое-кто вчера проболтался, что генетический анализ дочерям президента делал…