Бертольт Брехт: Барабаны в ночи

Августа уже исчезла вместе с другими.

Краглер. Ты, приятель, разобьешь себе лоб.

Глубб. Да, это утро даром не пройдет, мой мальчик. Но кое-кто уже неплохо о себе позаботился. ( Исчезает ).

Краглер. Вы чуть не захлебнулись, проливая слезы обо мне, а я просто выстирал в ваших слезах мою сорочку! Очень нужно моим костям гнить в сточной канаве, чтобы ваша идея вознеслась на небеса. Пьяны вы, что ли?

Анна. Андре! Не волнуйся!

Краглер( не глядит ей в глаза, топает взад и вперед, стучит себя ладонью по горлу ). Меня тошнит от всего этого. ( Сердито смеется ). Это обыкновенный театр. Сцена из досок, бумажная луна, а под ней мясная лавка, зато в ней-то и рубят настоящее мясо. ( Он снова бегает, взад и вперед, свесив руки до земли, и вдруг выуживает давешний барабан из пивнушки .) Они забыли свой барабан. ( Бьет в барабан .) «Неудачливый Спартак, или Власть любви». «Кровавая баня в газетном квартале, или Каждый мужчина хорош, если не лезет в герои». ( Поднимает глаза, подмигивает ). Со щитом или без щита. ( Бьет, в барабан .) Волынка играет сбор, бедняги умирают в газетных кварталах, на них рушатся дома, брезжит утро, они лежат, как утопшие котята, на асфальте, а я свинья, и свинья бежит домой. ( Глубоко вдыхает воздух ). Я надену свежую рубашку, моя шкура еще цела, гимнастерку я сниму, сапоги смажу жиром. ( Злобно хохочет ). Этот галдеж скоро кончится, нынче утром, а я нынче утром буду лежать в постели и буду размножаться, чтобы я не умер никогда. ( Бьет в барабан ). Нечего глазеть так романтически! Все вы захребетники! ( Барабанит ). Все вы живодеры! ( Хохоча во все горло, почти задыхаясь .) Все вы кровожадные трусы, эй, вы! ( Он давится от смеха, больше смеяться не может, качается взад и вперед, швыряет свой барабан прямо в луну, которая оказалась цветным фонариком, и барабан и луна падают в реку, в которой не оказалось воды ). Хмель и ребячество. А теперь — в постель. Белая, широкая постель, сюда!

Анна. О, Андре!

Краглер( обнимает ее за плечи ). Тебе тепло?

Анна. Но ты же сам без пиджака. ( Помогает ему одеться .)

Краглер. Да, холодно. ( Он кутает ей шею в теплую шаль .) А теперь идем!

Оба идут рядом, не касаясь друг друга, Анна чуть-чуть отстает. В воздухе, высоко и далеко, слышится дикий, отчаянный крик: это кричат в газетном квартале.

Краглер( останавливается, слушает стоя, обнимает Анну ). Прошло четыре года.

Крик не стихает, они уходят.

1919 год (редакция 1954 года).

Марш! (французский)