Хелен Лимонова - Сюжеты в ожидании постановки. Выпуск 1

ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Я – за… Я – безусловно… Но родственники…

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Эх, Григорий Фёдорович, мы оба – дети войны. И стало быть, всё знаем: и про родственников разных, и про друзей. Ещё неизвестно, кто ближний!.. Виктор! Эдик! Нашли время уединяться! (Григорию Фёдоровичу) Георгий был заботливым мужем и отцом. Но он был муж – в старом понятии этого слова: не только домом правил.

ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. Уж это как есть так: шутка ли, первейший зам губернатора. Огромными стройками заправлял. В другие губернии звали, как что затевали…

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (кричит в дверь) . Это, наконец, неприлично!

Входят Виктор и Эдик. Алексей садится за стол.

ЭДИК. Просим прощения, дядя Матвей.

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ (стоя, с поднятой рюмкой) . Мы с Георгием – детдомовцы. «Дети врагов народа» были. Чудом уцелели после немецкой бомбежки. Красная армия пришла, и мы попали в солдатскую семью. Как бойцы нас любили! В прошлом году умер последний ветеран… Дети ветеранов поставили меня с Георгием во главе «Бессмертного полка». Это жутко: идти во главе полка мертвецов – твоих родителей. В следующем году – мне одному… Понесу портрет Георгия. Отец наш воевал в каком-то батальоне зэков-смертников. От отца и матери ничего не осталось. Даже лиц не запомнили… (Смахивает слезу.) Помянем бесстрашного мальчика Георгия – сына великой войны.

Все пьют. Эдик пригубил.

ЕЛЕНА. А я вспомнила Георгия Николаевича на нашей свадьбе. (Алексею.) Помнишь этот зеркальный банкетный зал? С одной стороны твои родственники, с другой – мои. В конце стола друзья институтские перемешаны. Георгий Николаевич единодушно был выбран тамадой. А дальше ты меня, бессовестный, шампанским напоил. (Всем.) Он был всегда такой отзывчивый! Маму мою в санаторий устроил, когда Матвей Николаевич не смог.

АЛЯ. Нам – как только ни помогал. Не боялся использовать служебное положение для своих родных.

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Чего бояться должен был?

АЛЯ. Мало ли: кто подсидеть хочет, кто завидует, что возможности нет.

ЕЛЕНА (Матвею Николаевичу). Да, Матвей Николаевич, это у вас семейная черта: быть такими отзывчивыми.

ВИКТОР. Когда я был школьником, отец отвечал на все вопросы: что и почему так в природе. Я очень любил отца. По его примеру пошел по технической линии. Всегда находил время для меня, хотя и мотался по области с востока на запад, с запада – на восток.

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Ты главного не сказал: когда государству надо было срочно на Крайнем Севере целый город строить, Георгия направили. Семью любимую не потащил в жизнь без солнца! Из всех областей его выбрали. Каково?

ВИКТОР (показывает) . Перпендикулярно. (Женщины смеются.) За отца!

Выпивают.

ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ ( Эдику). Ай-яй-яй, такой молодой, а здоровьице никудышнее.

ЭДИК. С чего вы взяли? Я сам врач.

ГРИГОРИЙ ФЁДОРОВИЧ. А-а! Слыхал, спирт предпочитаете.

АЛЯ. Он решил толстовцем стать или йогом. Самое то теперь.

ВИКТОР. А-ля, не шути.

АЛЯ. Шутить и попадье можно.

Неожиданно Матвей Николаевич хватает через стол Виктора за грудки.

МАТВЕЙ НИКОЛАЕВИЧ. Врешь, Витька, заграничная твоя душа! Параллельно, понял? У нас всё параллельно! Это у вас – перпендикулярно!

АЛЕКСЕЙ. Пап, это же хорошо: из нас троих получается целая система координат. (Матвей Николаевич отпускает Виктора.) Для любых событий в жизни.

ГРИГОРИЙ ФЕДОРОВИЧ (обнимая Матвея Николаевича, продолжающего стоять в воинственной позе). Не сподручно, Матвей Николаевич, не сподручно. И пили-то мы всего ничего. Да видать дело такое наше стариковское: под нервы нейдет. Самый раз попузырить малость на диване. (Матвей Николаевич пытается его отстранить.) Самую-самую малость – и обратно. Как положено. Как прилично принято.

Уходят.

Аля сажает Виктора в кресло поодаль от стола. Остальные разговаривают между собой.

АЛЯ. Слушай ты, алкаш из госкомпании, не мог поудачней момент для выпивона найти?!

ВИКТОР (вытягивая вперёд правую ногу). И-и-и-у!

АЛЯ. Брось свои штучки! Отец для тебя всё сделал, царство ему небесное. Кто теперь братца-супермена из колодца вытаскивать будет?! Самое время подсесть к Матвею, почву подготовить, а ты дразнить его взялся. Скольким он ветеранам помог: кому квартиры добился, кому лечение бесплатное. И детям их заодно досталось. Они должности теперь занимают! Кое-кто весьма высоко взлетел!

ВИКТОР. И-и-и-у!

АЛЯ. Или думаешь: штаны до дыр протирать дадут? Тебя уже собирались из Совета директоров пнуть! Ты в последнее время и дома, и на работе – пустое место.