Катя Васильева - Любить (НЕ) страшно

Чтобы лучше понять переживания Лизы и поведение ее мамы, необходимо рассмотреть жизнь простой советской семьи в контексте того времени. Гнев и страдание людей были обычным явлением в эпоху 1980-х и начала 1990-х годов в Советском Союзе. Люди были злы, бедны, вечно голодны и завидовали друг другу. Взрослое поколение, как мать Лизы и тетя Лена, чье детство и юность пришлись на 1950-е и 1960-е годы, выросли в еще более жестокое время. Они не умели радоваться жизни. Их этому никто не научил. Это стало социальной ловушкой для целых поколений: родители срывали злость, сливали свои страдания и гнев на детей, создавая циклы, которые невозможно было сломать. Поколения выросли, думая, что так и надо жить, разговаривать и относиться друг к другу. Люди не знали ничего лучше, так жили все.

Все, кто пережил времена распада Советского Союза, конечно же, помнят проблемы того времени: нехватка товаров, еды, одежды, предметов быта. Бесконечные очереди в магазинах, талоны, кооперативные магазины, толкучки и так далее. Даже если у людей были деньги, они не могли свободно купить самые обычные и необходимые вещи: носки, туалетная бумага или зубная паста. И если товар, наконец, появлялся, то нужно было стоять в огромной очереди, иногда даже по ночам, записывая на ладонях номер в очереди или получая специальные талончики. А некоторые продукты вообще нельзя было найти в магазинах, полки которых были заметно пусты.

Товарный дефицит в СССР был явлением, присущим советской плановой экономике. Имел место постоянный недостаток определенных товаров и услуг. Покупатели не могли приобрести очень многое, даже несмотря на наличие денег.

В разных масштабах и в разных сферах жизни товарный дефицит был характерен для всей истории СССР и сформировал «экономику продавца». Сам принцип торговли и обслуживания был поставлен с ног на голову, где центром и главным субъектом становился не покупатель или клиент, а продавец или, к примеру, официант, администратор или служащий гостиницы, вахтеры и технички. Продавец был царь и бог этой извращенной вселенной, а покупатель, потребитель – раболепный униженный проситель. Отсутствие конкуренции, фиксированные государственные розничные цены, недостаток мотивации к качественному обслуживанию покупателя ― результаты плановой экономики.

Друзья, родственники и знакомые разделялись на разные очереди, пытаясь купить как можно больше для дальнейшей перепродажи другим по двойной цене. И если вы купили то, что вам не нужно, а ваш друг купил то, что вам нужно, вы можете это продать или обменять. Жизнь тогда была как Черная пятница в наши дни, но каждый день. Общество существовало в режиме выживания. Дружеские отношения и хорошее настроение измерялись количеством добытых товаров. Это был апогей советской спекуляции, она плотно вошла в обыденную жизнь, разделив общество на слои – у кого это есть и у кого этого нет.

Лиза, как и другие простые советские дети, могла поесть редких фруктов только в Новый Год. У нее, как и у прочих, запах цитрусовых ассоциировался исключительно с зимним праздником. Запах хвои и мандаринов. Эти фрукты «выбрасывали» в магазины перед новым годом и люди – в давках и очередях – могли купить пару килограммов, чтобы выдавать их своим детям тоже почти по талонам ― как награду или лакомство.

Однажды Лизин отец прислал им ящик мандаринов. Мама хранила его на балконе. Лиза знала, что в тот день мать после работы поедет к кому-то в гости. Была пятница. Она так и сказала:

– Смотри за хозяйством, сделай уроки, чтобы не оставляла на последний момент воскресенья!

Как мать учила: «Сделал дело ― гуляй смело!» ― перечить ей Лиза не смела.

– Я буду поздно, чтобы была чистота!

– А можно мне мандаринку съесть? ― спросила девочка.

– Можно, ― ответила мать, подкрашивая губы.

– Точно можно? ― переспросила Лиза. Однажды она уже как-то получила от мамы за конфеты.

– Да, да. Только после того, как сделаешь уроки и наведешь порядок, ― мать начала терять терпение. Что за несносный ребенок!

Через два часа Лиза и Вета уселись на мамином диване.

– Где же эти туфли? ― спросила звонким голосом Вета, роясь в шкафу. ― Надевай их, тебе очень идет. У тебя ноги такие длинные, ― она достала из встроенного шкафа коробку, в которой, как все знали, были спрятаны ЭТИ шелковые туфли!

Лиза аккуратно надела туфли. Это был предел ее мечтаний.

– Ой как красиво! ― воскликнула Вета, ― давай еще пеньюар наденем, снимай свое трико, оно с туфлями не очень смотрится.