Сергей Барабанов - Наваждение

А жизнь она всегда! Только если тратить её на всё то, что человеку надо, то, что останется самому человеку?

Только то, что ему надо???

Я в этот мир, наверно, не приду уж боле,

Не позовёт меня сия грешная земля

И не увижу боле русское раздолье

И не пройду под стенами Кремля.

Поэтому пишу рукой свои сонеты

Чтоб взгляд оставить жизни удалой,

Нет, я не кличу, не зову себя в поэты,

Рабочий класс мне больно уж родной.

Здесь не создать невидимой личины

Не притвориться просто дураком,

С тобой на ты и ты на ты, всё без причины

И это есть простой рабочий дом.

Я в этом мире лишь единожды рождён.

Нет, я не кличу, суть ищу времён.

5:00

Сна уже нет. Какой может быть сон после двух недель на койке, которая устлана матрасом набитым ватой, и наверно уже от времени пролежанным посреди так, что вата сбита по краям. А под матрасом железная сетка миллиметров трёх, в клеточку сантиметров пять на пять, также с пролежню посреди.

В горле пересохло, как будто вчера была большая пьянка, иду в туалет, чтобы выпить воды из под крана и выкурить утреннюю сигарету. В этом месте в пять утра уже вовсю идёт движение людей. А ведь только пять утра! До слов: «Отделение подъём!», ещё целый час. Ощущаю себя в этой массе одним из них, ведь нормальный человек без причины не будет просыпаться в такую рань: «В июне солнце высоко, с утра до вечера далеко» гласит поговорка.

Возвращаюсь в палату. Ложу подушку на другую сторону: и если от перемены мест слагаемых сумма не меняется, то обстановка устремленного взгляда теперь созерцает синюю стену, вместо окна с поднимающемся к зениту солнцем.

И вот у бога я просил в ту перву ночь:

Ответь же боже! Сном моим ты откровенно,

Мне ль жизнь – да так послать, да как бы прочь,

Чтоб вольно задышать и непременно —

Пусть небом буду жить ни сей землёй,

Не слышать больше слов, не видеть фразы,

На шее – опоясанный змеёй

Уж больше не смотреть на все заразы.

Болячки мира! – да ни тела боли зреть —

Души не видеть, пустошь вожделеньем,

Когда хотел одним ты мигом умереть

Прижаться к смерти всем, одним, своим презреньем.

Я бога попросил здесь в перву ночь:

За что, бежал я от людей – я вдаль, я в прочь.

6:00

В отделении по коридору кричат: «Отделение подъём! Встаём, заправляем кровати». Фраза символическая, процентов тридцать уже не спят, в палатах идёт уборка за сигарету. Всё по собственному желанию – никто, никого не заставляет. Иду на перекур, в коридоре встречаю Платона.