Последний шаг, и вот постель,
И тут уж кругом голова,
Я помню ветер и дуэль,
И миг, как кончилась игра.
Я помню выстрел и всю боль,
Отчаянье и горький смех,
И те последние слова,
Что я с собой унёс навек.
(Опускается на простынь, прижимает затылок к стене и задумчиво выдыхает.)
Но хватит утопать в тоске:
Все шрамы уж в огне давно,
И то, что навевает грусть,
Пора мне выбросить в окно.
И, раз уж полдень миновал,
Желудок голоден и зол,
Пора спуститься в ресторан
И блюдами заставить стол.
Но для начала в гардероб
Пора мне приоткрыть засов,
Ведь мой потёртый чёрный фрак
Совсем не моден и не нов.
Пожалуй, яркие тона
Я предпочту на этот раз:
Рубашку, брюки и ремень,
Что тело радуют и глаз.
(Меняет костюм, в последний раз прикасается к столу и выходит из номера.)
От лифта идёт прямо в ресторан. Там выбирает столик у окна и открывает меню.
Гарсон, поди скорей сюда!
Запомни: я совсем не скуп!
И для начала принеси
К крутонам луковый мне суп.
Затем подай-ка сочный стейк,
Да чтобы соус понежней,
К нему картофель и салат
Из свежих трав и овощей.
Десерт оставлю за тобой,
А что касается вина:
Плесни мне красного бордо
В хмельные стены хрусталя.
(В ожидании блюд с интересом рассматривает гостей, насвистывая незатейливую мелодию. Когда на столе появляется суп, с наслаждением делает глубокий вдох.)
Какой прелестный аромат,
И что за дивный хлебный хруст!
Надеюсь, так же, как на вид,
Хорош он будет и на вкус…
Блаженство! Как бы мне теперь
Совсем не проглотить язык,
Ведь от таких волшебных нот
Желудок мой совсем отвык…
За ложкой ложку, и до дна
Тарелку вылизал, как пёс!
Теперь помедленней рука,
Коль я не конь, что ест овёс!
(Вдыхает аромат нового блюда.)
Французское бордо и стейк,
Нежней, чем шёлковый платок,
И самый страшный из грехов —
Оставить хоть один кусок…
По чести, здешним поварам
Пора работать у котлов:
Кто это блюдо сделал сам,
К прожарке грешников готов!
(Неторопливо доедает мясо и с удовольствием потягивает вино.)
Когда приносят десерт, улыбается и отводит взгляд в сторону. Неожиданно у самой двери замечает девушку в сопровождении кавалера.
Какой изящный силуэт,
И, кажется, что мне знаком…
Не смею закрывать глаза,
Чтоб он не оказался сном…
О, как похожа на неё:
На ту, что я любил давно!
Неужто это не обман
Иль просто говорит вино?!
Та же улыбка, тот же взгляд,
Длина волос и даже цвет!
Но ведь того не может быть,
Давно исчез её уж след…
Но если так, то кто тогда
Теперь стоит передо мной?!
Сначала я протру глаза,
Потом заговорю с тобой…
(Прижимает пальцы к ресницам.)
Незнакомка внезапно исчезает. Поэт поворачивается к окну, но она так и не появляется вновь.
То был мираж, растаял он
Иль вовсе не являлся мне?!
Прошу, любезнейший гарсон,
Поставь же крест в моей борьбе!
Так, значит, соткана она
Из плоти, а не из воды!
Коли решит опять судьба,
В толпе найду её следы!
(Оплачивает счёт и благодарит гарсона.)
На улице оглядывается по сторонам в поисках силуэта. Не отыскав следов, игриво пересчитывает ступеньки и отходит в сторону от гостиницы.
Ты ещё молод, первый день,
Ещё совсем далёк закат,
Ты всё отбрасываешь тень
И не велишь идти назад.
Так что поручим до поры
Все планы озорным ногам,
Чтоб поглядеть в конце пути,
Оставишь ли на сердце шрам.
(Подбрасывает трость и делает шаг вперёд. Наугад выбирает поворот и тут же исчезает за ним.)
Позднее утро. Поэт ещё спит. Его рубашка расстёгнута. Возле постели лежит пустая бутылка и пара женских чулок. Солнечный луч пробивается сквозь щель между занавесками и постепенно поднимается к глазам. Вскоре они открываются и пробуждают тело.
Поэт
О, как одрябли мои веки,
Как погрузнела голова,
Забыл я, что хмельные реки
Не всюду не имеют дна;
И что непросто из осколков
Разбитые виски собрать,
Когда предательские пальцы
Только и могут, что дрожать.
Теперь запомню я: все муки,
Что испытал за много лет,
Не тяжелей пилюль от скуки,
Что звери раздают в обед;
Читать дальше