Иван Человеков - Играть в кавер. Антология моего рока

– Не знаю. Надя мне даже не звонит. – На лице Слуги промелькнула улыбка грусти.

– Ну-ну "еврей", держи нос бодрей.

Братья направились дальше, Слуга побрел в темный подъезд своего домашнего очага.

***

– О! Верка, смотри, кто пожаловал! – Изрядно выпивший отец, сидя куняя на кухне, облокотился рукой с дымящейся сигаретой о стол, – Твой брат, овца белая, художник… голодный…, – он поднял голову, вглядываясь в коридор, на зашедшего Слугу. – Что-то все ищет, думает…

Из темной комнаты, укутавшись в материнский домашний халат, к Слуге подошла младшая сестра, заспанная стройная, миниатюрная Вера.

– Папа, мы на эту тему сегодня уже говорили. Он завтра уезжает. – Вера устало, не посмотрев на отца, улыбнулась брату. – Привет, Ежик. Мама на дежурстве. Вещи мы тебе собрали. Ты есть будешь?

Дорожная сумка стояла в коридоре.

– Конечно. Я всегда голодный, особенно морально, ты же знаешь. – Слуга, улыбаясь, подыграл заботливости сестры и возмущениям отца. – В общем, по тому-то и овца… – он перекривил родителя – …белая.

– Не овца, а ворона, и не морально, а духовно, – наигранно поправила брата девушка.

– Если ты ищейка такая, пошел бы, тогда работать, как мамин племянник, сыщиком в "комитет", что ли… Стал бы большим человеком… – пробормотал глава семейства, отрешенно махая рукой в сторону детей. – А-а… Что с вас взять? Сын, дочь, зять…

И тут, в творческом воображении Слуги, которое получило поэтический толчок от случайно произнесенной рифмы, отец театрально вздымаясь, как древнегреческий герой, с высоко гордо поднятой над головой, горящей зажигалкой, и почти олимпийским широким шагом, начал пеший марш, который, в сюрреалистической реальности, перешел в танцевальный номер.

Что с вас взять? Сын, дочь, зять.

Смотрите на меня, я почти Герострат.

Со свечкой и босиком вы выйдите впервые

На проспект за углом.

Хотя бы для того, чтобы взглянуть,

Как пылает наш дом. [2]

Вымышленное действие сформировалось в танцевальный номер, уличное хореографическое шествие, таких же, полупьяных работяг-муравьев, из соседних квартир и домов, с поднятыми зажженными факелами в руках.

В нашей семье каждый делает что-то,

Но никто не знает, что же делает рядом.

Такое ощущение, словно мы собираем

Машину, которая всех нас раздавит. [2]

В разгулявшихся фантазиях Слуги, танцующие вспотевшие работяги, с горящими покрасневшими глазами, то ли от учиненной огненной оргии, то ли от постоянного влияния зеленого змея, размахивая факелами, завели хоровод вокруг пылающего дома.

Наша семья – это странное нечто,

Которое вечно стоит за спиной.

Я просто хочу быть свободным и точка,

Но это означает расстаться с семьей. [2]

Отец настолько сильно размахнулся руками, что уклонившемуся Слуге, в такт надуманной мелодии, пришлось запихивать буйного родителя, в соседнюю ванную комнату. Толкотня напомнила агрессивное противостояние, что спровоцировало вспылившего сына на поспешный уход из шумного дома.

Слуга схватил приготовленную сумку, и не допуская очередного "тургеневского" скандала, хореографически выскочил из квартиры, громко хлопая дверью. Отчаянно, быстрым шагом, выбежал из подъезда родительского Начала, и постепенно замедляясь, задумавшись, побрел в неопределенном направлении, наверное, в сторону вокзала.

***

Возле темного подъезда одного из соседних домов, мерцали тени компании негромко хихикающих подростков. Кто-то, из веселых отроков, старательно затягивал куплет небезызвестной песни.

Есть белая овца среди черных овец,

Есть белая галка среди серых ворон.

Она не лучше других, она просто дает

Представление о том,

Что нас ждет за углом. [2]

– Слуга! Слуга! Стой ненормальный! – неожиданно, приятный девичий голос, окликнул, ссутулившегося под дорожной ношей, бродягу.

Тот, остановившись, распознавая голосистые веселые звонкие нотки, вгляделся в темноту, в сторону неосвещенного подъезда девятиэтажки, откуда слышалось душевное исполнение небезызвестного произведения.

– Ну, все, пока. Я "полетела".

Из тьмы, к худосочному пилигриму, подбежала милая, тоненькая Надя, напоминающая хрупкую, нежную Мечту, в светлом, легоньком платьице. Девушка, двумя руками схватилась за свободное предплечье Слуги, подтягиваясь на носочках, поцеловала того в щеку.