Юджин О’Нил - Луна для бездольных

Джози (сдерживая гнев). Складно придумал. Ну и хватит мозги утомлять.

Майк. От папаши можно ждать любого фокуса. Да и от тебя, господи прости. Честь свою никогда не берегла, путалась, кем попало. Всегда была бесстыжая и еще гордишься этим. Будешь спорить, Джози?

Джози. Не буду. (Угрожающе.) А ты заткнись уже. Я терплю, потому что не хочу ссориться на прощание. (Встает.) Но терпение мое лопнет.

Майк (поспешно). Погоди, дай договорить – тогда ты не будешь злиться. Я хотел сказать, что желаю тебе удачи в твоей афере. Джима Тайрона я терпеть не могу с его латынью, благородным воспитанием, с его спесью. Как будто я сапоги ему чистить не достоин – а сам он обыкновенная пьянь и минуты в жизни не работал, только в театре фигурял, пока отец был жив и находил ему работу. (Злорадно.) Я помолюсь, чтоб ты его зацапала – и ободрала до нитки.

Джози (угрожающе двинувшись к нему). Еще слово и… Паршивец. (Презрительно.) Надо бы дождаться, чтобы отец пришел и спустил с тебя шкуру… Да иди уж, наконец. Глаза бы мои тебя не видели. (Грубо.) Катись! Болтун! Думаешь, он весь день там просидит со свиньями? (Идет налево, чтобы выглянуть из-за угла; уже с тревогой.) Во, к сараю пошел. (Майк в страхе хватает сумку. Он быстро сворачивает за угол и уходит по тропинке к лесу в глубине направо. Она наблюдает за отцом и не замечает, что Майка уже нет.) На луг смотрит. А работничка не видать. Туда поскакал. Сейчас вернется. Бери ноги в руки. (Обернувшись, видит, что Майк исчез; презрительно.) Ага, и след уже простыл, заячья твоя душа. (Снова выглядывает из-за угла – с веселым восхищением.) А папаша-то как чешет на своих корявых. Прямо рысак, и злой как осиное гнездо! (Смеясь, возвращается и смотрит в сторону леса.) Ну, вот и все, Майк, скатертью дорога. Я не тебе крала деньги, а тому малышу, которого я нянчила. (Мысленно рассталась с ним. Вздохнула.) Ага, сейчас и этот подоспеет. Надо приготовиться. (Протягивает руку за дверь своей спальни и достает отпиленную палку от метлы.) Да она-то мне ни к чему, а чтобы ему было не так обидно. (Садится на ступеньку, палка под правой рукой. Через несколько секунд, размахивая руками, сжатыми в кулаки, выбегает из-за левого угла ее отец Фил Хоган , на лице его – боевая ярость.)

Хогану пятьдесят пять лет, ростом около 168 сантиметров. У него толстая шея, мощные покатые плечи, бочкообразный торс, короткие толстые ноги с большими ступнями. Руки короткие, мускулистые, с крупными волосатыми кистями. Голова круглая, светло-русые волосы уже редеют. Лицо мясистое, курносое, с длинной верхней губой и широким ртом. Маленькие голубые глазки с бесцветными ресницами и бровями, как у белой свиньи. На нем грубые башмаки, перепачканный комбинезон и грязная нижняя рубашка с короткими рукавами. Руки и лицо – загорелые, в веснушках. На голове – старая широкополая соломенная шляпа, какая больше пристала бы лошади. Голос высокий с простонародным ирландским выговором.

Хоган (остановился, обогнув угол, видит ее – с яростью). Где он? В доме прячется? Черт ленивый, я им все полы вытру! (Обратив свой гнев на нее.) А ты что, язык проглотила, халда?

Джози (с вызывающим спокойствием). Ты не обзывайся, а то я тоже слова вспомню.

Хоган. Да плевать мне на твои слова, коровища.

Джози. Уж лучше коровища, чем старый козел недомерок. Сядь-ка давай, остынь. Старикам вредно в жару беситься. А то, глядишь, удар хватит.

Хоган. Плевал я на удар! Ты видела его?

Джози. Кого?

Хоган. Майка! Кого же еще – папу римского? Был на лугу, и стоило мне отвернуться, как он сбежал. (Заметил вилы.) Вот его вилы! Хватит мне врать.

Джози. Я не сказала, что не видела его.

Хоган. Тогда не помогай ему прятаться, а то…. Где он?

Джози. Там, где ты его не найдешь.

Хоган. Посмотрим! Небось, под кроватью у тебя, балбес! (Идет к ее крыльцу.)

Джози. Нет его там. Уехал, как Томас и Джон, – надоело быть твоим рабом.

Хоган (смотрит на нее недоверчиво). Как? Решил самостоятельно жить?

Джози. Решил. Так что успокойся и сядь.

Хоган (озадаченный, садится на камень, снимает шляпу, чешет в затылке – с оттенком невольного уважения). Вот уж не думал, что у него хватит духу. И не хватило бы, черт тебя возьми, если бы ты ему не помогла, корова жалостливая.