Евгений Шварц - Тень

Нет, я ученый.

Девушка

Ну пусть. У вас очень странное лицо.

Учёный

Чем же?

Девушка

Когда вы говорите, то кажется, будто не лжете.

Учёный

Я и в самом деле не лгу.

Девушка

Все люди – лжецы.

Учёный

Неправда.

Девушка

Нет, правда. Может быть, вам и не лгут – у вас всего одна комната, – а мне вечно лгут. Мне жалко себя.

Учёный

Да что вы говорите? Вас обижают? Кто?

Девушка

Вы так ловко притворяетесь внимательным и добрым, что мне хочется пожаловаться вам.

Учёный

Вы так несчастны?

Девушка

Не знаю. Да.

Учёный

Почему?

Девушка

Так. Все люди – негодяи.

Учёный

Не надо так говорить. Так говорят те, кто выбрал себе самую ужасную дорогу в жизни. Они безжалостно душат, давят, грабят, клевещут: кого жалеть – ведь все люди негодяи!

Девушка

Так, значит, не все?

Учёный

Нет.

Девушка

Хорошо, если бы это было так. Я ужасно боюсь превратиться в лягушку.

Учёный

Как в лягушку?

Девушка

Вы слышали сказку про царевну-лягушку? Ее неверно рассказывают. На самом деле все было иначе. Я это знаю точно. Царевна-лягушка – моя тетя.

Учёный

Тетя?

Девушка

Да. Двоюродная. Рассказывают, что царевну-лягушку поцеловал человек, который полюбил ее, несмотря на безобразную наружность. И лягушка от этого превратилась в прекрасную женщину. Так?

Учёный

Да, насколько я помню.

Девушка

А на самом деле тетя моя была прекрасная девушка, и она вышла замуж за негодяя, который только притворялся, что любит ее. И поцелуи его были холодны и так отвратительны, что прекрасная девушка превратилась в скором времени в холодную и отвратительную лягушку. Нам, родственникам, это было очень неприятно. Говорят, что такие вещи случаются гораздо чаще, чем можно предположить. Только тетя моя не сумела скрыть своего превращения. Она была крайне несдержанна. Это ужасно. Не правда ли?

Учёный

Да, это очень грустно.

Девушка

Вот видите! А вдруг и мне суждено это? Мне ведь придется выйти замуж. Вы наверное знаете, что не все люди негодяи?

Учёный

Совершенно точно знаю. Ведь я историк.

Девушка

Вот было бы хорошо! Впрочем, я не верю вам.

Учёный

Почему?

Девушка

Вообще я никому и ничему не верю.

Учёный

Нет, не может этого быть. У вас такой здоровый цвет лица, такие живые глаза. Не верить ничему – да ведь это смерть!

Девушка

Ах, я все понимаю.

Учёный

Все понимать – это тоже смерть.

Девушка

Все на свете одинаково. И те правы, и эти правы, и, в конце концов, мне все безразлично.

Учёный

Все безразлично, да ведь это еще хуже смерти! Вы не можете так думать. Нет! Как вы огорчили меня!

Девушка

Мне все равно… Нет, мне не все равно, оказывается. Теперь вы не будете больше каждый вечер смотреть на меня?

Учёный

Буду. Все не так просто, как кажется. Мне казалось, что ваши мысли гармоничны, как вы… Но вот они передо мной… Они вовсе не похожи на те, которые я ждал… И все-таки… все-таки я люблю вас…

Девушка

Любите?

Учёный

Я люблю вас…

Девушка

Ну вот… я все понимала, ни во что не верила, мне все было безразлично, а теперь все перепуталось…

Учёный

Я люблю вас…

Девушка

Уйдите… Или нет… Нет, уйдите и закройте дверь… Нет, я уйду… Но… если вы завтра вечером осмелитесь… осмелитесь не прийти сюда на балкон, я… я… прикажу… нет… я просто огорчусь.

идет к двери | оборачивается

Я даже не знаю, как вас зовут.

Учёный

Меня зовут Христиан-Теодор.

Девушка

До свидания, Христиан-Теодор, милый. Не улыбайтесь! Не думайте, что вы ловко обманули меня. Нет, не огорчайтесь… Я говорю это просто так… Когда вы сказали так вот, вдруг, прямо, что любите меня, мне стало тепло, хотя я вышла на балкон в кисейном платье. Не смейте говорить со мной! Довольно! Если я услышу еще хоть слово, я заплачу. До свидания! Какая я несчастная девушка, сударь.

уходит

Учёный

Ну вот… Мне казалось, что еще миг – и я все пойму, а теперь мне кажется, еще миг – и я запутаюсь совсем. Боюсь, что эта девушка действительно принцесса. «Все люди негодяи, все на свете одинаково, мне все безразлично, я ни во что не верю» – какие явственные признаки злокачественного малокровия, обычного у изнеженных людей, выросших в тепличном воздухе! Ее… Она… Но ведь все-таки ей вдруг стало тепло, когда я признался, что люблю ее! Значит, крови-то у нее в жилах все-таки достаточно?