Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том II

– Яичницы поджарь, – распорядился чуткий глава семьи. – Нет худа без утра. СтаршОй, ты чем там промышляешь? – проорал.

– Паяю, – вышел я из комнаты Пашки – младшего брата.

– Ху… ю, – передразнил отец. – Подай мне горчицу, сметану и хрен из холодильника.

– А тебе трудно руку протянуть и взять?

– Разговорчики в строю! Отец отдал приказ! – старательно почесал грудь, покрытую густыми волосами.

Под этот скребущий по нервам звук я достал из холодильника три стеклянные баночки.

– Что ты как чешпень какой? – плюхнула на стол подставку и водрузила на нее сковородку мать. – Или у тебя зудень завелся?

– Сама ты зудень! – жадно хватая поданные мной банки и щедро выплескивая содержимое на скворчащую яичницу, ответил отец. – Блинов напекла?

– Каких блинов?

– Ну, ты и чучундра! Масленица же сегодня! Пеки блины!

– Вить, до чего же ты зудливый! Из чего я тебе блины испеку?

– Скреби по сусекам! – папаша стал жадно пожирать яичницу. – Двух вон каких колобков напекла, – кивнул на нас, – а блины не можешь?

– Почему это я колобок? – обиженно спросил я.

– Это сейчас ты как падла худой, – просветила мать, – а когда родился, то был такой толстенький, ножки разложишь, ручки разложишь, и лежишь, щуришься, ну чисто Ленин.

Мы с Пашкой переглянулись, переваривая информацию.

Быстро, как лесной пожар, поглотив завтрак, отец закурил «Приму», откинулся спиной на подоконник, и начал немелодично напевать:

– Помидоры, помидоры, пусть живет у нас романтика в сердцах.

– Каскадеры, – поправил Пашка, вопреки своему обыкновению не перепутав малознакомое слово.

– Умнее батьки, да? – угрожающе уставился на него папаша, пытаясь проглотить взглядом.

– Нет! – поспешно открестился брат. – Ничего я не умнее!

– Мне с вами давно пора звание «Отца-героя» давать!

– Что ты к детям пристал? – вновь выглянула из кухни мать. – Вроде трезвый еще…

– Не мешай мне воспитывать отпрысков! – опять начал гулко скусти грудь, став при этом похожим на детеныша бабуина.

– Да что ты как часоточный?

– Рука чешется.

– Какая? – показалась из кухни заинтересованная мать. – Если правая, то это к прибыли, а если левая, то к убытку.

– Правая.

– Это хорошо!

– Ты от блинов-то не отвлекайся! Вы, хорьки собирайтесь, поедем сейчас в райцентр.

– Вить, не тяни с собой детей!

– Цыц! Пора делать из них помощников отцу. Собирайтесь!

– Ух ты, Масленица, – вспомнил мультфильм брат.

Ехать никуда не хотелось, но если отец что-то вбил себе в голову, то его и трактором ДТ-75 не перетянешь.

– Вить, смотри не нажрись, а то ГАИшники поймают!

– Кто меня поймает? – по-Тарзаньи воздел папаша руки вверх и начал колотить себя по растянутой майке с выцветшим штампом какого-то санатория. – Все, три минуты на сборы!

Он грузно протопал в спальню и вскоре вернулся в коричневом шевиотовом пиджаке, светло-серых чесучовых брюках и желтоватой гипюровой рубахе. На шее болтался ядовитый зеленый галстук с непонятными узорами.

– Красивше нас никого нет! – самодовольно заявил отец, оглядывая себя в большое зеркало, висевшее на двери раздевалки. – Прям принц!

– Ты куда это так вырядился? – ревниво спросила мать.

– К батюшке.

– Опять нажретесь, ироды! – всплеснула руками.

– То с Божьей помощью! Понимать надо, как говорится, политические моменты. Всё, спиногрызы, в машину!

Вышли из дома, осторожно прошли по дорожке, на которой лед был засыпан шлаком, покинули двор и подошли к гаражу.

– Постойте тут, а то еще сопрете что-нибудь, – распорядился папаша, отпирая дверь в гараж. – Я сейчас выеду.

Он с тяжеловесной грацией вождя стада бегемотов проскользнул в приоткрытую дверь. Вскоре в гараже послышалось бульканье, а затем щелчок открывшейся дверцы машины.

– СтаршОй, иди сюда, ворота открой!

Я зашел в гараж и начал вынимать штыри из запоров. Папенька завел машину. Я распахнул ворота, он выкатился на свежий снег. Я запер ворота, выйдя, закрыл за собой дверь гаража. В воздухе пахло близкой весной и свежим конским навозом. Навоз ощущался ближе, чем весна. Брат уже успел усесться в машину. Я тоже отправился туда.

– Ключи гони, – протянул руку отец. – А то еще потеряешь.

Я молча отдал ключи. Машина тронулась с места. От отца ощутимо тянуло спиртным. Всю дорогу он что-то мурлыкал себе под нос. На подъезде к райцентру, ожидая на переезде пока продет поезд, посмотрел на нас.

– Значится так, как говорится, в дверях правды нет, поэтому к отцу Василию мы не поедем.