Влад Костромин - Наследники Мишки Квакина. Том II

– Ой! – выдернул руку.

– Укусила? – встревожился брат.

– Клюнула, – пожаловался Шурик, тряся рукой.

– Вот падла купоросная! А яйцо, яйцо будет?!

– Ну… это… того… тудым-сюдым… – начал мямлить Моргуненок.

– Все с вами ясно, курокрады, – сказал я, – сажайте на цепь…

– Там веревка, – перебил брат.

– На веревку, только так, чтобы она была незаметна.

– Хорошо, – очки брата радостно блеснули, словно капли утренней росы. – Сейчас.

Они отошли к куче засохших яблоневых веток и, вытряхнув из мешка пленницу, воткнули черенок в землю. Вернулись ко мне, наблюдая за избиением груши.

– Можно не просто так яйцо, – делился Шурик, – а порезать его и луку туда накрошить кольцами, майонезом залить – салат получится.

– Во как! – облизнулся Пашка и в волнении сорвав с яблони листья, начал их жевать. – Салат из яйца. А сметаной можно?

– Ну… думаю, можно.

– А то мы шкорлупу едим, – по подбородку текла зеленая слюна.

– Зачем? – удивился Шурик, глаз его задергался.

– Мамка заставляет, чтобы кости были крепкими. Раньше рыбий жир заставляла пить 6 6 См. рассказ «Рыбий жир» , чтобы рахата не было, а теперь шелуху яичную.

– Рахат он же вкусный? – не понял Моргуненок.

– Не рахат, а рахит. Болезнь такая, – объяснил я.

– Влад, меня так научишь бить? – спросил Шурик.

– Зачем тебе?

– Вдруг хулиганы пристанут.

– Тут есть хулиганы кроме вас? – удивился я.

– Вдруг в Добровку поеду, а там пристанут они?

– От хулиганов тебе бокс не поможет. Ткнут ножом и все дела.

– Ну… это… буду хоть от Рябича отбиваться.

Рябич – мальчик, у которого Пашка из кабинки в детском саду украл зонтик, с которым потом таскался по деревне. Из-за зонтика Максиманиха и прозвала Пашку Израэлем Хендсом, за что он ее невзлюбил.

– Он к тебе лезет?

– Нет, но он задается, что у него родственники в Москве есть.

– За это бить нельзя.

Курица начала истошно орать. Мы уже знали, что это означает.

– Снеслась! – заорал Пашка и начал радостно прыгать, выкрикивая. – Сочная, сочная! Сочная, сочная!

– Чего это с ним? – испугался Шурик.

– Не обращай внимания, – отмахнулся я. – Это уже не первый раз.

– А-а, – протянул Моргуненок, но было видно, что он ничего не понял.

– Хватит скакать, – сказал я, – сходи, яйцо забери.

– Сочная, сочная! Сочная, сочная! – Пашка попрыгал к курице, вернулся с яйцом. – Во!

Курица продолжала истошно орать.

– Чего она орет? – начал беспокоиться Шурик. – Пора бы уже замолчать.

– Действительно, – я тоже начал волноваться, – скоро мать придет, а тут курица надрывается. Она услышит и пойдет посмотреть…

– Подумает, что кто-нибудь привязал.

– И что будет делать?

Все замолчали, задумавшись. Предсказать поведение матери было трудно, она была человеком настроения.

– Заберет себе и сготовит? – высказался Пашка.

– Не знаю, – я пожал плечами. – Может и не готовить, а забрать к нашим. Если заберет, то салата нам потом не видать.

– А его можно и с зеленым луком сделать, – сказал Моргуненок.

Мы снова замолчали, только курица не утихала.

– И еще про Марию Захаровну не забывайте, – не выдержал я. – Она опять будет искать и услышит крик.

– Убьем? – деловито спросил Пашка, рассматривая яйцо. – Хорошее питание – залог здоровья, – повторил усвоенную от отца фразу.

– Вы же хотели чтобы она яйца давала.

– Лучше сожрать ее. Яйца хорошо, но мясо вкуснее.

– Я убивать не буду, – отказался я. – Я бройлера рубил 7 7 См. рассказ «Бройлер». . Хотите, рубите сами.

– А и зарубим! – начал хорохориться брат. – Правда, Шурик?

– Ну… это… я тудым-сюдым… ни разу никого не рубил, – Моргуненок смущенно заморгал, – это же… там кровь всякая… кишки…

– Это в голове у тебя кишки! – оборвал Пашка. – Друг называется, – надулся, как клоп.

Шурик, моргая, смотрел на него. Курица кричала.

– Надо что-то делать, – не выдержал я.

– Тебе надо, ты и делай, – Пашка демонстративно отвернулся.

– Вы ее притащили!

– Я не при чем, – попятился Шурик. – Меня Пашка заставил.

– Своей головы у тебя нет?

– У него там кишки, – ехидно вставил брат.

– А тебя не спрашивают! – я едва удержался, чтобы не отвесить ему оплеуху. – Иди и заткни ее! Или неси обратно к бабке!

– Никуда я ее не понесу, – Пашка потащился к курице и, нагнувшись, стал что-то делать.

Птица заткнулась.

– С вами с ума сойти можно, – сказал я.

Пашка прошел мимо нас. В руках он волок курицу с надетой на нее кепкой.