Олег Тихонов - Чисто английская любовь. Лондон. 1920 год

Генри:(раздражается еще больше) Если можно, читайте про себя!

Джулия:Но в «Таймс» про меня ничего не пишут.

Генри:Я имел в виду, читайте не вслух!

Джулия:Простите! Просто очень забавно…

Генри:И что может быть забавного в газетах, кроме прогноза погоды?

Джулия:Остроумно. (Кладет газету на реквизит) А весь этот хлам, простите, остатки декораций, от спектакля «Утонченный странник»?

Генри:Да, от него. Почил на лаврах… только месяц продержался на сцене, и…

Джулия:Здесь такая атмосфера, как на чердаке старого дома. Столько мебели и, столько вещей, с которыми были связаны чьи-то судьбы, жизни, страсти… я в детстве любила забраться на чердак и примерять старые бабушкины туфли, шляпки, бусы из фальшивого жемчуга, какие-то проеденные молью страусовые перья…

Генри с интересом рассматривает Джулию, открывает бутылку и протягивает Джулии.

Джулия:Благодарю. (Делает глоток) К тому времени бабушка вышла замуж в очередной толи пятый, толи шестой раз, уехала в Лиссабон. А я среди хлама и мусора нашла перевязанные розовой тесемочкой любовные письма, написанные ей каким-то воздыхателем. Мне тогда было 14, я читала «Пармскую обитель», и тут эти письма! Я прочитала два из них. По-девичьии разревелась… Я помню, скрыла их от мамы, и передала бабушке. Она долго смеялась со мной, перечитывая их.

Генри:Вы были романтичной…

Джулия:(громко) Ну, нет!

За сценой – первые реплики «спектакля». Генри всплеснул руками, призывая Джулию говорить тише. Она замолчала.

«Сцена»; Он и Она.

Она:Меня это совершенно не раздражает… и потом, новый год не такой уж великий праздник.

Он:И все же нужно прогуляться на Savigny platz.

Она:Чтобы смешаться с толпой, и снова остаться только вдвоем…

Он:Совершенно не обязательно. А то…

Она:Ну, ну! Говори! Даже интересно услышать! Я не достаточно наслушалась твоих упреков!

Она нервно прохаживается из стороны в сторону. Он молчит, это еще больше раздражает ее.

Она:Так и будешь продолжать молчать?

Он:Давай не будем портить друг другу праздник.

Она:Не будем! Не будем!

Она схватила со стола тарелку и швырнула ее на пол. Вместе с грохотом разбившегося фарфора громко заиграла музыка. Он включил патефон. «Сцена» затемняется.

Джулия:Интересная пьеса. Ты ее смотрел?

Генри:Некоторым образом – да. Если вы пришли на премьеру – то несколько заблудились. Здесь выход не в зал, а на сцену.

Джулия:А реплика, которая сейчас прозвучит, мне знакома. Если мне не изменяет память, дама должна скорбно произнести «Нет! Уж лучше уйти в монастырь, чем оставаться с этим неудачником…", и после этого зазвучит клавесин.

На «сцене» звучит клавесин; Она произносит процитированные Джулией слова.

Генри:Вы читали пьесу?

Джулия:Нет. Была в такой же ситуации, звучала эта же музыка. А сама -говорила эти слова…

Генри:Отель «Авангард»? Берлин? 20 лет назад?

Джулия:Да. Да это было 20 лет назад. Я тогда носила сумасшедшую прическу, курила папиросы и любила одного негодяя.

Генри:И крепко ругалась матом. Неужели – Джулия?

Джулия:В этой пьесе меня зовут Мартой. Можешь теперь называть Мартой.

Генри:Ты почти не изменилась…

Джулия:Теперь курю сигареты, отрастила волосы и по-прежнему крепко выражаюсь.

Генри:Твое коронное выражение – «Раскудрит твою на лево!»

Джулия:В твоей предыдущей пьесе его произносила проститутка из борделя.

Генри:«Раскудрит твою на лево!» Фантастическая фраза, как она украсила спектакль. Ну, за нас! За наше совместное творчество! Надеюсь, ты не будешь претендовать на авторство, и на часть гонораров?

Джулия скривилась в улыбке и тут же сменила ее на серьезное выражение лица.

Генри берет стоящую на полу бутылку, открывает и протягивает Джулии. Она делает большой глоток и вытирает губы рукавом.

Джулия:За тебя! За лучшие годы, за молодость!

Генри:За твои лучшие годы, которые ты отдала мне. Кажется, так ты сказала при разводе…

Джулия:Не помню, но вполне возможно. У тебя слишком цепкая память. Мне даже не нужно писать мемуары – вся моя совместная с тобой жизнь – в твоих пьесах. Я по-прежнему осталась востребованной Музой?