Ирина Чайковская - Однажды весной

Сандро нехотя собирал вещи под пристальным грустным взглядом Джуди. Он должен был вылететь поздним вечером и уже утром оказаться в лоне семьи, откуда ему так отчаянно хотелось вырваться. Перед отъездом присели по русскому обычаю, на дорожку. Джуди поцеловала его три раза, была она грустна и молчалива. Сандро поместил свой чемодан в багажник, тронулись в аэропорт.

Машина проехала мимо простоволосой грузной Зои, стоящей на тротуаре перед домом и изо всех сил машущей белым пуховым платком. В своем чемодане Сандро вез целый пакет пирожков, испеченных Зоей к его отъезду. В воздухе кружились крупные снежинки, машина кряхтела, за окном рисовались знакомые игрушечные домики на фоне дальних гор, неправдоподобно красивых очертаний. Проехали городской парк, Сандро попросил Джуди остановиться.

Вышли из машины. Они шли по нерасчищенной снежной дорожке. Все было как в первое посещение, снова дул резкий ветер, падал снег. Сандро остановился перед железной оградой, за которой розовели голые скульптуры птичьих тел. Четыре фламинго, полузасыпанные снегом, стояли на своих местах, тесно прижавшись друг к другу. Сандро резко повернулся и пошел к машине, за ним по-старушечьи семенила Джуди.

И он улетел и долго, в какой-то непонятной озлобленности на себя и на весь мир, не звонил, не писал и не посылал «е-мейлы». Когда, наконец, он позвонил к Джуди, то боялся, что никто не подойдет, что она нездорова. А, может быть, ее и не было – она ему приснилась. Но к телефону подошли, и он услышал такой знакомый, родной и теплый голос. Джуди! Джуди! Значит, есть в этом мире местечко и для него, Сандро. Он держал трубку в руке и чуть не плакал от радости.

И опять поворот судьбы. Никогда бы не поверила, что меня забросит в Америку. Семь лет в Италии протекли как одна минута. С трудом вспоминаю лазурное море с белым парусом, Дуомо на верхушке горы. Здесь тоже горы, но другие – безлесые, каменистые. Свободно раскинулись вокруг широкой лощины. Несколько дней назад на них лежал снег. Но сегодня они снова песочно-бурые, солнце шпарит, словно и не октябрь вовсе. Это Юта. Говорят, в Калифорнии сейчас дождь, и в Бостоне тоже, из Москвы слышно, что и там дождь. А здесь в Солт-Лейк жаркое, почти летнее солнце и никакого дождя. И я иду по треку. Поглядывая на дальний план – горы. Обегая взглядом ближние лужайки, домики с садиками и бассейнами, идущих мне навстречу улыбчивых людей. Я свободна. Мне хорошо. Сегодня воскресенье. Я дышу чистым горным воздухом и подставляю лицо солнцу.

– Excuse me! – слова произнесены как. – то странно, с сильным акцентом. Я поднимаю голову. Рядом маленький человек в синей спортивной форме. Он улыбается, но взгляд грустный.

– Excuse me, – он замолкает, подыскивая слова. I am…am from Columbia. Видимо, он принял меня за латиноамериканку. В Италии я сходила за итальянку, в России пару раз меня принимали за армянку. Интернациональный еврейский тип, со слегка приглушенными семитскими чертами.

– I am from Russia, – привычно произношу я и поспешно добавляю: "Conosco Italiano". Человечек оживляется.

– Sono Luis, – представляет он себя.

– Sono Irina, – говорю я, – Have a good day. И продолжаю свой путь по треку. Маленький Луис бежит в противоположном направлении. Минут через десять мы снова пересекаемся. Луис уже издали улыбается.

– Sono due years in America, – показывает он мне 2 пальца. Он говорит как человек впервые раскрывший рот после долгой немоты. Странно, что за два года он совсем не овладел американским. Смешивает в кучу два языка. Сейчас я говорю примерно как Луис, но я здесь всего два месяца.

– Sono single, – продолжает Луис, – alone, – он смотрит вопросительно.

– I am married, – говорю я в свою очередь. – Husband? Yeah, – я киваю в сторону теннисного корта. – Husband, yeah, husband here. Tennis… – и я ударяю по воображаемому мячу. Луис смотрит странно, словно не поверил мне или не понял. Не верит, что я замужем? Я снова иду по треку, а Луис бежит своим путем. Не пройдя и десяти шагов, сворачиваю к теннисным кортам. С одного из них доносится громкая американская речь. Я воспринимаю ее как единый звуковой поток. С другого слышится: " Молодец, браво". Быстро иду ко второму корту. На трек я больше не возвращаюсь.

Слудующее воскресенье снова было солнечным. Оставила в машине взятую на всякий случай куртку. Быстрый шаг меня разогрел. Настроение было приподнятое. По дороге как назло попадались сердитые старушки, хмуро цедившие «morning». Луиса я заметила издали. Он бежал навстречу и махал руками.