Петр Альшевский - Моторы гинеколога Суна

Паксал. Нечеловеческое вбивание. Мне казалось, что я это не перенесу.

Тхакхок. Я потом сутками беспорядочно ходил по комнате и смотрел сверху на свои стертые ноги. Ни о чем не размышляя.

Паксал. Ты стер подошвы.

Тхакхок. Я смотрел…

Паксал. Подошвы, если не задирать, не увидишь. Тхакхок. Размышляя, я бы это уяснил, но я не размышлял.

Жуков. (гипнотическим тоном) Монастырский комплекс в Шри-Ланке.

Тхакхок. Мы разрушили памятник.

Жуков. Он был задействован и для молитвы.

Тхакхок. Тем весомее наш грех.

Жуков. Когда вы приготовились привести в действие взрывное устройство, Гуритай Блаточ взглянул на вас из окна?

Тхакхок. Мы рассмотрели его через бинокль.

Жуков. И он что, почувствовал, что его сейчас ждет?

Тхакхок. Судя по его глазам, да.

Жуков. Отлично. Лаконично. Ваши головы забиты сношающимися и размножающимися скорпионами, но печальные мысли вы оставьте. Кто-то попадает под дождь, а кто-то под трамвай, а у нас здесь сушь, да и рельсов я не вижу. Я бы всмотрелся попристальнее, но это отнимет у меня слишком много сил, и я себя нуллифицирую. Данное русское слово в вас не ввели?

Тхакхок. Нулли… чего?

Жуков. Нуллифицировать. То бишь лишать силы. Начиняя вас такими словами, ваши программисты переступили бы грань разумного риска. У вас в мозгах случился бы перекос и вас, из-за необратимых повреждений ставших овощами, швырнули бы в кузов грузовика и увезли на полигон, где вы бы послужили рабочим пособием для никогда еще не давившего людей танкиста, которому, чтобы быть в нем уверенным, большой танковый генерал прикажет вкатать вас в асфальт. Разве нет?

Паксал. У нас строгость нравов.

Тхакхок. Нас муштруют, а когда мы сдаем, нас… чик-чик.

Жуков. Чак-чак.

Тхакхок. По-моему, я сказал без ошибки… чак-чак? Жуков. Это татарская сладость. Меня подкормили ею в Набережный Челнах, куда я ездил улаживать сексуальный скандал, возникший по недомыслию вашего кампучийского коллеги.

Паксал. Он соблазнил тамошнюю женщину?

Жуков. После танцев отлюбил ее в подъезде, а как только ее родня, вскоре сумевшая его вычислить, заговорила с ним о женитьбе, он привезенную к нему барышню не признал, ссылаясь на плохую зрительную память.

Тхакхок. Для профессионала это не отговорка.

Жуков. Они не знали, что он агент.

Тхакхок. А-ааа…

Жуков. Набив ему физиономию, они закрыли его в квартире и сказали, что, или ты женишься, или умираешь голодной смертью.

Тхакхок. Водопровод они не перекрыли?

Жуков. Ну, они не изверги.

Паксал. Может, они ему и едой полный холодильник завалили?

Жуков. Ты думаешь, ты пошутил? Голодная смерть и полный холодильник, какие забавные нестыковочки… но как холодильник ни наполни, он все равно опустеет, а отпускать они его не собирались. Пять-шесть дней кушай с свое удовольствие, а потом, как ни крути, придется поголодать.

Тхакхок. А жениться ему ну никак не моглось?

Жуков. Его принципы вступать в брак без любви не дозволяли.

Паксал. А если пообещать и уклониться? Его бы повели… куда там ведут? В мечеть? Его бы повели, а он дал бы деру, и ищи его, свищи.

Жуков. Предусмотрено, братец, предусмотрено… при получении его согласия обряд бракосочетания был бы проведен прямо в квартире.

Тхакхок. Какой-то тупик… и как же он высвободился?

Жуков. Стучал в пол.

Тхакхок. Разозленный сосед снизу поднялся выяснить, кто это тут безобразничает, и его заточение кончилось? Здраво он поступил! Подготовленный человек, заметно!

Жуков. Поскольку за дверью постоянно находился неприятель, громко он не стучал.

Паксал. И сосед снизу его стуки не расслышал?

Жуков. Под ним жил моряк. Он откуда-то знал азбуку Морзе, а ему сверху выстукивали именно ею – приняв паническое сообщение, моряк отправился по указанному ему тем же способом адресу, и колеса системы закрутились. Из Набережных Челнов позвонили в Москву, из Москвы тут же вылетел я; когда я вышел из лифта, кто-то из родственников девушки встал у меня на пути, но я провел с ним содержательную беседу, и узник был выпущен. На вопрос, полетит ли он со мной или поищет в Набережных Челнах новую подружку, он взмолился его не оставлять, потом причитал и скулил, что он попал в руки опасной шайки, они, заявлял он, работают на Лаос.

Тхакхок. На нас?!

Жуков. Извращая факты, он пытался себя обелить и внушить мне, что он исстрадался из-за выполняемой им миссии, а не из-за чего-то иного… распирающего его брюки.

Паксал. У него стояло и на тебя?