Петр Альшевский - «Ветка Бунского»

Струбина. Бублики на площади вкусные, ты, милый, скушаешь и подобреешь…

Струбин. Мораторий на секс.

Струбина. Запрещенное средство!

Струбин. В Москву приедем – к урологу я схожу, ушла у меня почему-то эрекция…

Струбина. (Азариновой) Какой лис у меня в мужьях. Вслед за Стамбулом в Англию я его повезу.

Струбин. К знаменитому лондонскому урологу сэру Клинчету?

Струбина. Охоту на лис в Англии еще, кажется, не запретили. На лошадях да с ружьями там на тебя, дорогой.

Струбин. С потоптанным копытами и напичканным дробью мужем наладить отношения тебе будет непросто.

Азаринова. Миротворцем меня пригласите. Я научу вас друг друга ценить. Родное плечо бывает жестковато, но на чужое вообще не обопрешься… дура я, конечно, что Вячеслава упустила.

Струбин. Мне не забыть, как жарко в губы он тебя целовал.

Азаринова. В прежние губы…

Струбин. После пластики он бы тебя не бросил. Права бы не имел!

Азаринова. Его активный образ для нас, средних людей, штука непосильная. Заехать в дикую тьму-таракань и с компасом по лесу шастать… с удобствами под кустом. Значки он для меня делал. Участница десяти походов, двадцати…

Струбин. Для сотого он бы особенный, с позолоченной каймой.

Азаринова. Вскоре я ему не открыла…

Струбина. И в дверь он не ломится?

Азаринова. В шесть утра?

Струбин. Соседи бы не обрадовались.

Азаринова. От перегрузок он исхудал словно в концлагере побывал. Мои мордатые соседи его бы мигом урыли.

Струбин. Колбаску ты бы ему в больницу носила. Без дополнительного питания он бы скончался.

Азаринова. Мед в основном он ел. За семьдесят километров от Москвы за ним мотался. В лавку пасечника Свиридова.

Струбин. Держать пчел – не развесными макаронами на обочине торговать…

Азаринова. В один весенний день весь в подозрениях он вернулся. Китайцев у медовой лавки засек. Жулик, похоже, Свиридов – у китайцев дешевую пустышку закупает, за собственный целебный выдает…

Струбин. Толковый малый. Начнешь напирать – скажет, что да, у меня были китайцы. Из самого Китая за моим необыкновенным медом приехали. Договор от оптовой поставке с ним подпишу, и ты, мой подозрительный друг, без меда останешься!

Струбина. Не подписывай, не губи, баночка твоего меда мне необходима…

Струбин. С пчелами я все обсудил. На китайцев они будут работать!

Струбина. Убью твоих пчел… за столь вопиющий непатриотизм сожгу к чертям ульи!

Струбин. Пчелы из загоревшихся ульев вылетели, всем скопом на обидчика полетели… плачь, Мариночка ты несчастная. Не откачали в больнице мужчину, которого ты полюбила.

Азаринова. Любовь не особая, сопровождаемая мыслями, что я с ним время теряю… погода портится.

Струбина. Говорят, что в Стамбуле нет климата, есть только ветра.

Струбин. Ветерок теплый и слабенький. Дождь этой ночью обещали? Ливанет, а мы в отеле похрапывает. Некоторые из нас.

Струбина. Не станем уточнять, кто. Завтра к Босфору пройдемся… не окунемся?

Струбин. Как задница тюленя он холодный.

Струбина. В Ялте мы купались. Едва ли здесь вода холоднее.

Струбин. В Ялту на летний отдых мы прибыли. Купаться полагалось, и мы против установок не пошли. Замечательное июньское утро, жутко ледяная вода… для обогрева гостей приличная шашлычная.

Струбина. Фееричное выступление ты в ней устроил… почему нас не вышвырнули, до сих пор не пойму.

Струбин. Я не буянил, не выражался. Без единого слова на полу я сидел.

Струбина. Ты выл!

Струбин. Тебя не позорил, специально отсел. Запахи в шашлычной – закачаешься. А шашлык и медведь на разжует. А я так хотел шашлычка, так зубами впился… ощущение великого горя на меня рухнуло. По-индейски я на него отреагировал, подвываниями у костра, правда, воображаемого. Та ялтинская шашлычная, заманившая меня и обманувшая, заслуживала она, чтобы на ее месте костер полыхал. Настоящий! Громадный!

Струбина. Я бы спички у тебя отняла.

Струбина. Поджигай, мужчина, что тебе вздумается! – истинная скво бы сказала. Полное наказание с тобой я приму! Запрещу бледнолицему прокурору вменять мне лишь пособничество! Нами, смотрите, заинтересовались…

Постояв поодаль, невысокий лысоватый Юфюк идет на сближение.

Юфюк. Про индейцев вы говорите? Я спросить, но я понял, что про индейцев.

Струбина. Рады слышать русскую речь…

Юфюк. В Турции на каждый шаг русский слышишь. В известной туристам Турции.

Струбин. Только сейчас уловил, Турция и туристы очень созвучны. Что предложить нам намерены? Обзорную экскурсию «Сексуальные секреты бухты Золотой Рог»?