Жан-Поль Сартр - Фрейд

Фрейд крупным планом: ему двадцать девять лет, у него густая черная бородка, густые брови. Прекрасные, глубоко посаженные, темные, пристально глядящие глаза. Он выглядит так, словно только что проснулся. Вид у него ошалевший; лицо покрыто копотью. Руки, кстати тщательно ухоженные, тоже черны от копоти. Он одет, бедно, но опрятно.

Фрейд подходит к двери, поворачивает ключ и отодвигает засов. В дыму возникают санитары; они кашляют. Санитары оторопело смотрят на Фрейда. Фрейд, преодолев свою растерянность, глядит на них сурово и строго.

Первый санитар (как бы извиняясь). Мы думали, что здесь пожар.

Фрейд.Здесь ничего не горит.

Второй санитар.Не горит?

Фрейд (сухо и иронично). Как видите, нет.

Он хочет закрыть дверь. Санитары умоляюще указывают ему на больную.

Фрейд.А, эта истеричка. Ну и что?

Первый санитар.Никто ее не берет.

Фрейд.Я знаю.

Он отбрасывает сигару и подходит к истеричке: та, словно заворо­женная, смотрит на Фрейда.

Старуха.Я слепая.

Он наклоняется и всматривается в ее глаза.

Фрейд (нежно). Нет, фрау , вы не видите, но вы – не слепая.

Он приподымает одеяло, которым укрыта старуха. Она в одной рубашке. Левая нога парализована; скрюченные пальцы словно вце­пились в ступню. Он ощупывает ногу. Больная, похоже, ничего не чувствует. Он укрывает одеялом ноги больной и распрямляется.

Фрейд.Несите ее в неврологическое отделение. Там есть сво­бодная койка.

Второй санитар.Профессор Мейнерт запретил…

Фрейд.Я сейчас поговорю с ним. Ступайте!

Он закрывает дверь, подходит к печке, присаживается на корточки и с каким-то яростным упорством вновь принимается за свою стран­ную работу.

Та же больница.

Другой, столь же запущенный коридор. Стены в трещинах, кое-где вздулась и отслоилась краска; с потолка местами осыпалась штука­турка. Окон мало; светает.

Перед дверью столпились студенты. (Сюртуки. Цилиндры. Практи­канты и врачи, что живут при больнице, в халатах. Почти все носят бороду. Средний возраст от двадцати пяти до тридцати лет.) Оживленные голоса.

На закрытой двери табличка: «Неврология. Отделение профессора Мейнерта». И объявление: «Лекции профессора Мейнерта проходят в понедельник, среду, четверг и субботу. Начало в 7.15». Санитары, несущие старуху-истеричку, появляются в коридоре, ша­таясь от усталости. Студенты прижимаются к стене, пропуская их.

Один из санитаров стучит в дверь. Носилки они поставили на пол. Студенты с любопытством рассматривают старуху.

Студент.Что с ней?

Санитары пожимают плечами.

СтарухаЯ слепая.

Открывается дверь. Санитары подхватывают носилки и входят в комнату.

Студент( категорическим тоном). Повреждение зритель­ного нерва. Или поражение зрительных центров мозга.

Дверь закрывается. И в это мгновение в другом конце коридора появляется профессор Мейнерт. Ему около пятидесяти. Студенты умолкают. Воцаряется почтительная тишина. Выглядит Мейнерт очень моложаво. Прекрасное, но изможденное лицо. Окладистая рыжая борода. Стройная и гибкая фигура, хотя Мейнерт едва заметно прихрамывает. Он в цилиндре и черных перчатках, в сюртуке, носит высокий стоячий воротничок, манишку с галстуком, яркий жилет. Он слегка опирается на трость с круглым набалдашником.

Студенты застыли в вежливых позах. Те, кто был в шляпе, обнажили головы. Мейнерт, удивительно величественный, невероятно самоуве­ренный, небрежно приподнимает цилиндр и снова опускает его на голову. Перчаток он не снял.

Мейнерт.Господа… (Дверь открывается. Мы видим жен­скую палату неврологического отделения. Между койка­ми навытяжку стоят санитары и сиделки.) Прошу захо­дить!

Старшая сиделка устремляется навстречу. В знак приветствия он помахал ей двумя пальцами левой руки. Она будет следовать за Мейнертом на почтительном расстоянии. Мейнерт входит в палату, не сняв цилиндра. Длинная палата, печаль­ная и очень темная. Слабые лучи солнца проникают сквозь два открытых окна.

Группа студентов, большинство из них одеты бедно, держатся неловко, без всякого изящества, на цыпочках (словно кордебалет) шествует за этим элегантным, почти танцующим (несмотря на свою хромоту, а, быть может, благодаря ей) человеком, который больше похож на знаменитого танцора, нежели на профессора медицины.