Пустив плетистый оборот,
В породу хватко углубится.
А путь терновый Ване снится.
Так с самых ранних было лет.
Он сам принял судьбы обет.
Занятье САМБО укрепляло
Его упорственную ртуть,
А там, где не дано согнуть,
Разил по принципу кинжала.
В скрижалях памяти завет
Его непраздного взросления,
Где каждый акт – своё прозрение:
Борьба – то древний путь единоборца;
Наука – логика и суть времён;
А вместе с тем другая ипостась,
Другая мука, которой был
Он награждён, —
Ничем другим не уступала.
И завершая слов портрет,
Вручаю к образу Ивана
Палитру красок, кисть, мольберт.
***
Глава третья «Кавказ»
Творец не дремлет ни на миг,
Он бдит под парусом, крылаты
Его мечты, но крепость в латах
Хранит его цветущий верть,
Как песни Бояна, застенок твердь.
Творец, пусть самый даровитый,
Воспрявший мудростью отцов,
Делам не доведёт концов,
Какой бы ни был плодовитый;
Лишь тем творениям ударить в цветь,
Что мастер вёл под ясность цели.
И чтобы ни были напрасны
Скитанья в поисках пути,
Иван намерил впереди
Себе задачи над прекрасным.
И лиры бег в страну теней
Открыли горы. Богатей
О них сказанья, гимны, вести;
Прибыл Иван – Кавказ в том месте.
***
Военный, было, полигон
В наименованном ущелье
Хранил когда-то беглецов,
Питаемых надеждой мщенья.
В сени суровый горный край
Восстаний пылких за свободу,
Им каждым племенем отдай
Орлят, воспитанных по роду
Законам веры. И в чести
Блюстителей обычаев вражды.
И в том ущелье укрывались
Мятежники, чей дух – война:
Будь то отпор с Невы царю
Иль феодаловой неволе —
От брата по единой доле —
Владычествующему над тобой.
Ущелье помнит много сказов:
Одни из них забыты сразу;
Другие – поэта пылкою душой
Воспеты – властвуют над временем,
И как бы вновь помолодели
С чеченской «первой» и «второй».
О мой герой! Один ли, с кем-то?
Он в том ущелье незабвенном
Застыл и думой бередит,
А перед ним земля дрожит
Разрывом оползней и селей.
Заставами ковчеги сели:
Другого выхода им нет —
В ущелье том держать запрет!
Ивана мы на миг забыли,
Стрелой полёта отпустили,
Творя по соколу куплет.
А он уже отбросил стразы
Столичной жизни, и спецназу
На год служивый предался.
И горы, словно поднося,
Его одаривали лихо:
Стеречь в курумнике бандита,
Ползти козлиною тропой;
Следить за государевой чертой
И поминать того пиита,
Что горца славил, и кинжал
Внимал в сопернический дар.
Луна, он видел, к небосводу
Взошла из дальних мглистых туч,
Уже её сакральный луч
Окрасил каменные своды…
И кручи горные породы
В зловещей тайной тишине
Внушали молча о вине,
Творимой русскими, – раздором,
Врезавшим в горы, и к годам,
Точащим кровию от споров.
Но стихам
Не обуздать всего простора
И смысла шествия по головам.
То было в том суровом быте:
Нанизать горную обитель
С надёжной верой в идеал
Своих порядков. И в орбите
Держать своих подвижных плеч:
Кнутом и пряником стеречь,
Не допуская чувств обмана
И бегств к стамбульскому султану.
В турецкой видя западне
Угрозу трону и стране.
Кавказ, Кавказ —
И древле был ты сопряженным,
И княжич русский волны челном
В прибрежье лихо разрезал!
Сыны твои тогда не знали
О сурах строгости в Исламе,
И как иные крепко спали
В любви к языческим богам.
«Мстислава помню я доселе —
Коль будет спор на этом деле:
Кто в брани был неустрашим?!
С касожским князем выходил,
И ясы – зрели поединок,
И разве буду я одинок —
Кто вам расскажет эту быль?»
«Смолчи, Иван. Другая пыль
Дорог российского престола —
На веке жизни Льва Толстого
Сюда твой род поворотил,
И помнит всяк: Имам Шамиль
Другое в память врезал слово;
И не далось иной ценою —
Как много пролитою кровью
Кавказ с собой соединить.
Не тычь нам предками.
Мстислава
Унялась боль, зажили раны.
И мы воспряли под Исламом
Волною в тысячу колен.
Аллаха дух над тем корпел».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.