Виталий Амутных - Театр сопротивления. 6 пьес

ВАЛЕНТИНА. И что? И как же вы?!

КАРАТЫГИН. Да что же тут поделаешь, душенька? Ужель это только с нами так? Ну, ежели люди возжелали видеть себя рыночным обществом, не творческим, а рыночным, что ж тут поделаешь? Вот, когда бы в этом зале пребывали люди, ты могла бы их спросить: «Желаете ли вы творить, созидать, ткать, возделывать некие эфемерные светозарные вертограды для ваших душ?» «Нет! Нет! – воскликнули бы они в ответ тебе. – Мы хотим торговать. Мы хотим обилия вкусной пищи. Хотим цветных нарядов. Хотим игривых шуток. Хотим оглушающей музыки. Хотим самых ослепительных красок… Чтобы задушить тоненький слабенький, но такой настырный голосок какой-то непонятной тоски…»

ВАЛЕНТИНА. Андрей Васильевич…

КАРАТЫГИН. Так отнесись к ним с чувством, с состраданием. Оставь их в покое. Им тяжело живется, они страдают, они болеют.

ВАЛЕНТИНА. Но… Боже мой! Да нет… Да нельзя же так! Вот вы, вы всю жизнь в театре. Что вы будете делать? Для чего жить?!

КАРАТЫГИН. Что ж… Во-первых, я человек немолодой. А потом – у меня имеется дача. Ну, дача – это громко сказано. Садовый участок. Пять соток. Нет, безусловно, я понимаю, что сад такой площади вряд ли сможет содержать семью. Но я займусь пчеловодством. Поставлю ульи. Я уже и книжку купил – «Работа на пасеке».

ВАЛЕНТИНА (сострадательно). Ах, Андрей Васильевич…

КАРАТЫГИН (оптимистично). Правда, там, вокруг дачи, не очень-то богата кормовая база для пчел. (Гордо). Видишь, как я уже изъясняюсь! Но ведь можно осуществить улучшение кормовой базы для пчел в единстве с интересами ближайших колхозов… совхозов… Или что там сейчас?..

ВАЛЕНТИНА. Там сейчас – плантаторские владения неоколонизаторов.

КАРАТЫГИН. Ну, что ты, Валечка! Я видел, там, окрест моей дачи, есть селения. Недалече. Можно же рекомендовать поселянам (и даже помочь им в этом) окружать свои приусадебные участки живыми изгородями из цветущих кустарников. Ведь пчелы, привлеченные обилием ароматных соцветий, окажут неоценимую услугу при опылении садов, огородов и бахчей самих сельчан, а значит, многажды увеличат их урожаи! (Увлекаясь своим рассказом). Я замечал в округе много пустырей, ужасных оврагов, некрасивых заброшенных мест. Я, думаю, можно пойти к местным жителям и предложить им совместными силами облагородить все эти пустырища и ужасные свалки высадкой медоносных деревьев и кустарников. Вряд ли обнаружатся среди местных колхозников… крестьян ли, такие, кому не по нраву пришлись бы душистые липы и белоснежные черемухи, дышащие медом яворы, могучие ветлы или карминные веточки верб, усыпанные по весне серебристыми пушками, тенистые вязы; словно облитые золотом, кусты желтой акации в цвету, плакучие ракиты вдоль рек с бледно-лиловыми звездочками цветов на изящно изогнутых ветвях, глядящихся в зеркальные воды рек и прудов. И ведь любое из этих растений может дать изрядное количество нектара для пчел! А что это… Никак ты плачешь?

ВАЛЕНТИНА. Нет, ну, что вы! (С жалкой улыбкой). Тушь дешевую купила. Сэкономила дуреха. Конечно, вы могли бы пойти к пейзанам и предложить, чтобы они засадили все свои помойки и буераки жимолостью и розами. И они, я уверена, с воодушевлением и радостью приняли бы ваше предложение… Но… Милый, Андрей Васильевич… Лучше бы вы играли на сцене. Потому что вот этим ремеслом мало кто владеет так, как вы. А пчелы… Липы, ракиты… Это тоже чудесно! Но есть еще люди, которые не хуже, а, может быть, немного лучше вас разбираются в этом деле.

КАРАТЫГИН. Да?

На сцену выходят Кирилл и Джалиль Шайхельисламов. К

ним подходит Кристина. Что-то спрашивает у Кирилла,

затем припадает к его плечу, – тот приобнимает ее.

Чуть позже к компании присоединяется Богдан.

ВАЛЕНТИНА. Конечно. Я хотела бы вновь увидеть вас в одной из тех ролей, которые помогали многим людям иначе взглянуть на окружающий мир, понять что-то особенное, открыть новое в самих себе. А принуждать вас играть медведей – это все равно, что забивать гвозди микроскопом. Можно забивать гвозди микроскопом? Вполне. Правда, не слишком удобно, но возможно. Хотя много полезнее было бы, использовать сей предмет по назначению, не правда ли?

КАРАТЫГИН. Хм… Так что? To be, or not to be: that is the question:

Whether ’tis nobler in the mind to suffer

The slings and arrows of outrageous fortune,

Or to take arms against a sea of troubles,

And by opposing end them?

ВАЛЕНТИНА (с чувством). Вот именно: Сносить в душе с терпением удары

Пращей и стрел судьбы жестокой или,

Вооружившись против моря бедствий,