Валя Шопорова - Вспомни меня!

Но на радость Рональда Леон вернулся через минуту и без сигареты.

– Всё, я готов вас слушать, – известил Леон, вновь сев на диван и скрестив руки на груди.

– Леон, можно тебя на минуточку? – спросил Рональд.

Снова закатив глаза и выражая этим отношение к происходящему, Леон всё же встал, и они вместе вышли в коридор.

– Ну? – поинтересовался он.

– Леон, ты можешь не вести себя так?

– Как?

– Не строй из себя рок-звезду, которой законы не писаны.

Леон усмехнулся.

– Рональд, ты сам себе противоречишь. То ты сам говоришь, что мы звёзды и Тиму нужно ровняться на нас, то просишь забыть об успехе и статусе.

– Я не прошу тебя об этом. Но я хочу напомнить о том, что сейчас ты выполняешь другую роль, ты продюсер, и вести себя должен соответственно. Побольше уважения и поменьше нахальства, ты подаёшь Тиму плохой пример.

– Здорово, – хмыкнул Леон, скрестив руки на груди. – Вот я уже превратился в плохой пример. А ещё недавно мы были твоими любимыми подопечными.

– Я и сейчас вас люблю. Но я хочу, чтобы ты вёл себя соответственно новому статусу и обязанностям.

– А я не напрашивался на эту роль. Напомню, Рональд, это ты сам бегал за мной и уговаривал заняться Тимом.

Фишер глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы не схватить Леона за грудки и хорошенько не тряхануть. Он был просто невыносим, и никаких нервов не хватало, чтобы терпеть его.

– А я помочь тебе хотел, – напряжённо проговорил Рональд, смотря парню в глаза. – Мы все за тебя волновались и волнуемся и мы хотели тебя отвлечь.

– Здорово, отвлекли, – развёл руками Леон. – А теперь делаете виноватым. Хреновая такая помощь, тебе так не кажется?

– Леон, никто не делает тебя виноватым, – сквозь зубы процедил Рональд.

Он и так переживал, потому что Тим приболел и было неизвестно, выздоровеет ли он к началу тура, а он должен был стартовать совсем скоро. Потому что уже почти два года его главный проект был в подвешенном состоянии. Потому что тоже переживал из-за исчезновения Дориана. А тут ещё и Леон бессовестно трепал ему нервы.

– И ты бы предпочёл сидеть дома и пить всё время? – добавил Рональд. Не сдержался.

– Предпочёл бы, – чётко проговорил Леон и, поджав губы, развернулся, чтобы уйти, но Фишер схватил его за плечо, останавливая.

– Стой, – произнёс он. – Извини, Леон. У меня просто нервы ни к чёрту и ты в этом не виноват. Но и я не виноват в том, что тебе плохо, пожалуйста, хватит на мне за это отыгрываться.

– Я на тебе не отыгрываюсь, – буркнул Леон, скинув с плеча руку продюсера, но уйти вновь не попытался. – Просто…

Он тяжело вздохнул и устало посмотрел на Рональда. Этот резкий переход от вздорной звезды, которой на всех плевать с высокой колокольни, к замученному и бесконечно несчастному человеку вызывал жалость и ещё больше опасений по поводу душевного состояния Леона.

Обняв его за плечи, Фишер ответил, не дожидаясь, когда он договорит:

– Я понимаю, Леон.

Леон невесело и коротко улыбнулся. В голове всплыли слова сумасшедшей из парка о том, что близкие сочувствуют насчёт горя, но даже не чувствуют ничего при этом. От этих мыслей на душе становилось ещё гаже. Искренне хотелось верить в то, что его близкие совсем не такие и, пусть они не могут почувствовать даже сотой доли того, что чувствует он, они на самом деле понимают его боль.

– Иногда мне кажется, – проговорил Леон, смотря вперёд, – что ничего не изменится и так будет вечно…

– Изменится, – уверенно ответил Фишер.

«Время лечит всё» – эта часть высказывания осталась не озвученной, потому что она автоматически означала, что только оно, время, и сможет помочь свыкнуться с потерей.

И Рональд всегда был реалистом и, пусть он запрещал себе так думать, но он не рассчитывал на то, что они когда-нибудь вновь увидят Дориана живым. Прошло слишком много времени. И он находился совсем не в том состоянии, чтобы суметь выжить в одиночестве. А в чудеса Рональд не верил никогда, потому что ни разу не сталкивался с ними. Удача, плоды трудов, стечение обстоятельств – да. Но не чудеса. А в этой ситуации без чуда, увы, было уже не обойтись. Хоть вызывай добрую фею крестную, чтобы она мановением волшебной палочки вернула им Дориана. Вот только номера её никто не знал.

– Ладно, – вздохнул Леон, – пошли обратно. Обещаю на Тиме не срываться.

Он натянуто улыбнулся и, похлопав Рональда по плечу, зашёл обратно. Тяжело вздохнув, Фишер тоже вернулся в комнату. Всё это было слишком сложно… Где же ты, чудо?