Дон Нигро - Армитейдж / Armitage

ЗАХ. Я намерен причинить ей боль. Почему она шпионит за мной?

РОЗАННА ( оттаскивая от него ФЭЙ ). Она – дочь моей кузины. Я взяла ее в дом.

ЗАХ. И кто дал тебе разрешение брать в дом разных приблуд?

РОЗАННА. Я могу делать, что захочу. Это мой дом.

ЗАХ. Это не твой дом, это мой дом. Мне принадлежит и твой жалкий домишко. Твой жалкий домишко расположен на заднем дворе моего величественного, огромного, лабиринта-особняка, где я обнаружил это существо, ползающее по моей библиотеке, словно крыса. Тебе ничего не принадлежит. Ты работаешь у меня.

РОЗАННА. Судя по всему, больше нет. Пошли, дорогая. Нас с тобой выгнали на улицу. Как я понимаю, Заху Пендрагону в будущем придется спать в одиночестве.

( Берет ФЭЙ за руку, и они направляются к выходу ).

ЗАХ ( хватает ФЭЙ за другую руку и тянет на себя ). Я не хочу тебя выгонять. Я просто хочу знать, с чего у тебя вдруг возникло желания подбирать детей с улицы.

ФЭЙ. Я – не ребенок. ( Кусает его предплечье ).

ЗАХ. О-О-О-О-О!

РОЗАННА. Видишь? Она взрослая. Все зубы при ней. Ей почти шестнадцать. Ее мать умерла, и идти ей некуда.

ЗАХ. Я сотню раз пытался помочь этой бедной, заблудшей женщине.

ФЭЙ ( пытается ударить его ). Не смейте так говорить о моей матери!

РОЗАННА ( оттаскивает ее ). Веди себя прилично. Я беру ее в дом, Зах, и говорить тут не о чем. Нравится тебе это или нет, все будет так, а не иначе, или ищи себе новую домоправительницу и бутылку с горячей водой.

ЗАХ. И что ты собираешься с ней делать? Она будет сторожевой собакой?

РОЗАННА. Она будет помогать мне прибираться. Если ты и дальше будешь добавлять комнату за комнатой, словно лунатик, я одна поддерживать в них чистоту не смогу.

ФЭЙ. Я не останусь, если он этого не хочет. Его милостыня мне не нужна.

РОЗАННА. Останешься, так что заткнись.

ЗАХ. Посмотри на нее. Маленькая, воинственная, грязная. Тряпичная кукла с грудями. НЕ можешь ты ее хоть немного отмыть?

РОЗАННА. Я как раз собиралась посадить ее в ванну, когда ты ворвался сюда, как разъяренный лось.

ЗАХ. Ты. Подойди сюда. ( ФЭЙ смотрит на РОЗАННУ, та кивает, подходит к ЗАХУ ). Что ты умеешь делать? Готовить умеешь.

ФЭЙ. Я умею все.

ЗАХ. Что ж, с такими способностями польза от тебя определенно будет. Кусаться и пинаться ты точно умеешь.

ФЕЙ. У меня и кулаки крепкие.

ЗАХ ( смотрит на нее, вздыхает ). Я учту. Розанна, ты могла бы сделать вид, что спрашиваешь меня, хотя бы для приличия. Если станет известно, что моя домоправительница рулит в моем доме, это негативно отразится на моем образе местного тирана. И если это существо доставит хлопоты мне или Маргарет, если не будет вести себя, как полагается, она отсюда уйдет, и уйдет навсегда. Это понятно?

ФЭЙ. Думаю, я поняла вас очень хорошо, мистер Пендрагон, сэр.

ЗАХ. Звучит пугающе. Надеюсь, больше к этому разговору нам возвращаться не придется.

РОЗАННА. Раз всем все ясно, выйти отсюда, пока Фэй будет принимать ванну. Давай, давай, уходи, тиран. Потом я тебе кое-что покажу.

( Выталкивает ЗАХА за дверь. Целует в щеку, пошлепывает по заду ).

ФЭЙ ( после ухода ЗАХА ). Какой же он ужасный.

РОЗАННА. Выглядит ужасным и ведет себя соответственно. Но есть в нем и много другого. А теперь раздевайся. Эту твою одежду, похоже, придется сжечь. А ты выросла милашкой, несмотря на всю твою злость. И еще похожа на его умершую жену и его приемную дочь, Элейн. Может, поэтому он был так суров с тобой.

ЭЛЕЙН. Маргарет, я хочу тебе кое-что сказать.

ФЭЙ. Я думала, его приемная дочь Маргарет.

РОЗАННА. Элейн была ее сестрой. Нарисовала все эти картины, давным-давно. Умерла молодой. И тебя это ждет, если ты не научишься сдерживать себя.

ФЭЙ. Тогда научи меня. Его ты быстро окоротила. Научи меня, как это делается. Научи меня всему. Я учусь очень быстро.

РОЗАННА. Кто бы сомневался.

ЕВА. Императрица воды и ее пеликаньи дочери.

( Сцена темнеет. Гроза )

МАРГАРЕТ. В 1818 году, когда мне было семнадцать, а Элейн пятнадцать, мы проснулись ночью, и шел очень сильный дождь, и сверкали молнии, и гремел гром, и мне полагалось оберегать остальных, потому что я была старшей, а мама к тому времени, по большей части замыкалась в себе, бродила по дому и сочиняла какие-то странные стихи. Так что мы, Элейн, я и наш брат Джонни, его тогда было восемь, могли надеяться только на себя. Но я испугалась, в те дни я всегда чего-то боялась, а вот Элейн – нет. Она как раз ничего и никогда не боялась.